Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Рассказы и повести Евгения Шатько (1931-1984) отличаются психологической глубиной, искренностью интонации, своеобразием литературной формы. Писатель умеет за небольшой, порой случайной деталью разглядеть значительное, целое, умеет передать мимолетное настроение, лирический подтекст. В его рассказах много личного, исповедального, дневникового. Сейчас, когда мы все больше и больше уделяем внимания духовному миру каждого человека, рассказы и повести Е. Шатько особенно значительны.
отрывок из произведения:
...Червленая вязь мороза на окнах голубеет, в избу просится рассвет. Александр Александрович просыпается и садится на скрипучей деревянной кровати. В печи уже трещит огонь, часы с кукушкой хрипловато бьют восемь. Директор по-воскресному беззаботно зевает и валится спиной на подушку. Как первоклассник, он радуется, что сегодня не надо собирать портфель и спешить на урок. На стене над кроватью он видит свое новое ружье. Приклад медово мерцает в сумраке. Директор вспоминает, что уговорился сегодня идти на охоту со своими учениками из шестого класса. На охоту! Александр Александрович вскакивает и начинает резво одеваться. Он влезает в домашние латаные брюки, когда дверь раскрывается со всхлипом и, привычно, ловко перенеся через порожек деревянную ногу, входит отец. Обирая с плеч свежий снег, перемешанный с сенной трухой, сообщает:
— Тепло. Все никак морозы-то не падут.
Метнув шапку на деревянный гвоздь, поворачивает к сыну тяжелую голову:
— Что торопишься? Али проспал?
— На охоту наметились пойти, — отвечает сын, влезая в теплые, снятые с печки валенки.
— С кем?
— С ребятами. С Володей Куклиным и Шуриком, Таньки сыном. Да вот нашего Тимофея хочу взять, — Александр Александрович кивает на младшего брата, который уже вертится рядом и умильно поглядывает на новое ружье.
— Этого бы не брать, — возражает отец. — Лентяй стал. Учиться не хочет. Вчера двойку принес.
В зал из-за перегородки, от печки, откинувшись спиной назад, вносит кипящий самовар мачеха, маленькая женщина с квадратным румянцем на озабоченном лице. Директор, погремев рукомойником за печью, проходит к столу. Он высок, по-юношески худ, узок телом. Голова у него длинная, как у отца, но губы и нос тонкой резьбы.
Отец бережно снимает со стены ружье, спрашивает:
— В самой Москве брал? — Он гладит ложу, по-детски улыбается. — Ишь, ружжо!
— В Москве, на Неглинной, — отвечает Александр Александрович и садится к самовару; рядом усаживаются Тимофей и Надя, сестренка годом младше Тимофея, но повыше ростом.
Мачеха быстро проносит и шлепает на тарелку тонкий дымящийся блин.
Тимофей и Надя хватают его с двух сторон. Мачеха прикрикивает:
— Что вы, ровно сто лет не едали!
К исходу завтрака в избу, подталкивая друг друга и сдергивая шапки, входят ученики шестого класса: Шурик — бледный мальчик с серьезным взглядом — и Володя — кудрявый, большеротый. Они наперебой здороваются и стараются стать плечом друг за друга.
Директор поднимается, берется за полушубок.
Тимофей вздыхает, ерзает и умоляюще смотрит то на отца, то на брата.
— Па-а, — заводит он тоскливо, — а па-ап, пойду?
Брат и отец вроде не слышат.
— Па-ап, а па-ап...
Отец хмурится, ставит блюдечко на стол и грозно спрашивает:
— А кто вчера двойку принес? Ну, кто?
Тимофей сжимается, ежится, кладет голову на плечо.
— Ну, кто? Ишь ты мне! — Отец поднимает блюдце на растопыренной пятерне, закладывает кусок сахару за щеку и произносит из-за этого картаво: — И не надейси!
Старший брат надевает полушубок, потертый до сапожного блеска на заду, заветный полушубок — в нем дед ходил на охоту. На Тимофея он не смотрит, лицо его выражает педагогическую строгость...
...Червленая вязь мороза на окнах голубеет, в избу просится рассвет. Александр Александрович просыпается и садится на скрипучей деревянной кровати. В печи уже трещит огонь, часы с кукушкой хрипловато бьют восемь. Директор по-воскресному беззаботно зевает и валится спиной на подушку. Как первоклассник, он радуется, что сегодня не надо собирать портфель и спешить на урок. На стене над кроватью он видит свое новое ружье. Приклад медово мерцает в сумраке. Директор вспоминает, что уговорился сегодня идти на охоту со своими учениками из шестого класса. На охоту! Александр Александрович вскакивает и начинает резво одеваться. Он влезает в домашние латаные брюки, когда дверь раскрывается со всхлипом и, привычно, ловко перенеся через порожек деревянную ногу, входит отец. Обирая с плеч свежий снег, перемешанный с сенной трухой, сообщает:
