Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Роман Ясюкевич родился 19 октября 1964 г. Живет в г. Ижевске.
отрывок из произведения:
...Так и не знаю — это прозвище или отчество, а, может, фамилия: Трембыч. Молодым я его не застал, потому как родился намного позже. И здоровым я его тоже не помню, хотя бабушка говорила, что Трембыч обезножил уже при мне... Ха! «При мне». Император, блин. Эра Ромы. Ладно.
Сейчас подумал, а ведь я невероятно мало знаю о Трембыче. О раз и навсегда симпатичном мне человеке, чьи (как бы это помягче) выходки — в некотором роде «золотой фонд» моих детско-юношеских впечатлений. Так пусть хоть они не пропадут, да?
О внешности Трембыча хорошо сказала Лю — художница Людмила Петухова. «Он похож на Челентано. Ну, если Челентано напоить.» Добавьте меховую кацавейку без рукавов, мятую и вечнонесвежую фланелевую рубаху, пузырящиеся на коленях полосатые мягкие штаны, заправленные в шерстяные носки грубой вязки, «татарские» калоши (любимую обувь обитателей «частного сектора») — вот вам и Трембыч.
Одевался он так круглый год. Летом — потому что даже наше южное солнце не прогревало его больные кости. Зимой — потому что все равно из дома выбирался только разве что в курятник да в туалет, придерживаясь за специально протянутые канаты и с трудом — на полступни за раз — переставляя ноги.
Еще у Трембыча была двустволка. Ижевского, елы-палы, завода. С ее помощью Трембыч пытался охранять свой сад от набегов басмачей. Особенно — грушу. Груша у Трембыча росла выдающаяся. Столетнее — не меньше — дерево вымахало выше крыши. Ствол — вдвоем еле обхватишь. Какой-то фруктовый баобаб, честное слово. Плоды это немичуринское чудо давало обалденные: сладкие, как инжир, крупные и с такими восхитительно хрусткими карамельными комочками в мякоти.
Само собой, едва только груши начинали желтеть, мы принимались голодными стаями нарезать вдоль трембычева забора, а этот куркуль... О, то был театр!
Трембыч, подглядев из-за занавески, что наша орда в сборе, выползал на веранду, волоча какой-то длинный сверток. Усаживался за стол, с таким расчетом, чтобы нам было видно, и принимался медленно разворачивать тряпки.
Скрутит одну, встряхнет, сложит аккуратно. Гора тряпок все растет, и, наконец, на свет появляется знаменитая ружбайка ижевского, чтоб ему пусто было, завода. Трембыч ее долго — демонстративно долго — протирает от смазки, заглядывает в стволы, проверяя, не заросли ли за зиму дырочки, пару раз прицеливается в солнце. Мы с молчаливым осуждением наблюдаем сию милитаристкую вакханалию и напряженно мечтаем о... о чем-то таком, что враз лишит Трембыча ружбайки. Наверное, будь наши мечты более конкретны, они бы тут же и исполнились. Но увы...
...Так и не знаю — это прозвище или отчество, а, может, фамилия: Трембыч. Молодым я его не застал, потому как родился намного позже. И здоровым я его тоже не помню, хотя бабушка говорила, что Трембыч обезножил уже при мне... Ха! «При мне». Император, блин. Эра Ромы. Ладно.
