Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Литературное наследие русского писателя и драматурга Антона Павловича Чехова — он же Антоша, он же Человек без селезенки, он же Брат моего брата, он же Антоша Чехонте — составляет более 30 томов.
А.П.Чехов за всю свою творческую жизнь не написал ни одного романа, он — признанный мастер «короткой прозы», но каждый его рассказ — это вся человеческая жизнь в ее трагикомической полноте. Стиль А.П.Чехова — отточенный и филигранный, язык прост и лаконичен. Л.Н.Толстой, хваля рассказы Чехова, говорил, что у него каждая деталь «либо нужна, либо прекрасна».
отрывок из произведения:
...Инженер статский советник Бахромкин сидел у себя за письменным столом и от нечего делать настраивал себя на грустный лад. Не далее как сегодня вечером, на бале у знакомых, он нечаянно встретился с барыней, в которую лет двадцать — двадцать пять тому назад был влюблен. В свое время это была замечательная красавица, в которую так же легко было влюбиться, как наступить соседу на мозоль. Особенно памятны Бахромкину ее большие глубокие глаза, дно которых, казалось, было выстлано нежным голубым бархатом, и длинные, золотисто-каштановые волосы, похожие на поле поспевшей ржи, когда оно волнуется в бурю перед грозой... Красавица была непреступна, глядела сурово, редко улыбалась, но зато, раз улыбнувшись «пламя гаснущих свечей она улыбкой оживляла...» Теперь же это была худосочная, болтливая старушенция с кислыми глазами и желтыми зубами... Фи!
«Возмутительно! — думал Бахромкин, водя машинально карандашом по бумаге. — Никакая злая воля не в состоянии так напакостить человеку, как природа. Знай тогда красавица, что со временем она превратится в такую чепуху, она умерла бы от ужаса...» Долго размышлял таким образом Бахромкин и вдруг вскочил, как ужаленный...
— Господи Иисусе! — ужаснулся он. — Это что за новости? Я рисовать умею?
На листе бумаги, по которому машинально водил карандаш, из-за аляповатых штрихов и каракуль выглядывала прелестная женская головка, та самая, в которую он был когда-то влюблен. В общем рисунок хромал, но томный суровый взгляд, мягкость очертаний и беспорядочная волна густых волос были переданы в совершенстве...
— Что за оказия? — продолжал изумляться Бахромкин. — Я рисовать умею! Пятьдесят два года жил на свете, не подозревал в себе никаких талантов, и вдруг на старости лет — благодарю, не ожидал, талант явился! Не может быть!
Не веря себе, Бахромкин схватил карандаш и около красивой головки нарисовал голову старухи... Эта удалась ему так же хорошо, как и молодая...