Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Из нейтральной страны в Москву поступают сообщения о предательстве среди высшего командования Красной армии — один из генералов завербован немецкой разведкой. К тому же под Москвой работает неуловимая вражеская радиостанция. В довершение из-за линии фронта приходит сбежавший из камеры смертников тюрьмы СД бывший офицер-пограничник и приносит подтверждение полученным сведениям… Роман продолжает цикл о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
Роман продолжает цикл о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
отрывок из произведения:
...Зима выдалась слякотной, кляузной, часто шли дожди со снегом, а с Балтики то и дело налетал сырой ветер, гонял по небу низкие тучи, распарывавшие свои толстые серые бока об острые шпили кирх — выпадал снег и тут же таял, оставляя на раскисшей земле месиво грязи; потом слегка поджимал морозец, почва застывала, и ее припудривала колючая белая крупа, неприятно хрустевшая под подошвами сапог.
Коричнево-черная земля, белые полосы не стаявшего снега и траур, объявленный по всей Германии.
Траур всегда печаль — слезы по погибшим воинам рейха, тщательно скрываемая горечь неудачи, да что там неудачи, скажем прямо — катастрофы, произошедшей под Сталинградом, жуткой катастрофы, к тому же совершенно неожиданной: казалось бы, уже вышли к Волге, со дня на день ждали падения городам… И как будто после этого нечто хрустнуло в душе, тонко и неприятно: так же, как хрустит снежная крупа под подошвами… Бергер привычно придал своему лицу постное выражение и незаметно огляделся — не наблюдает ли кто за ним? Его глаза равнодушно, но цепко скользили по светлым кантам и полоскам на петлицах связистов и пехотинцев, по красным лампасам офицеров генерального штаба сухопутных войск, по черным мундирам и редким штатским костюмам из дорогой ткани. На лица Бергер старался не смотреть — зачем выдавать свой интерес? Достаточно поймать взглядом позу человека, чтобы определить, куда и на кого он смотрит.
Нет, кажется, оберфюрер никого не интересовал. Глаза всех присутствующих устремлены на обтянутую коричневым френчем спину фюрера, склонившегося к окулярам стереотрубы. В длинные узкие окна бойницы спецбункера, построенного на полигоне, было прекрасно видно запорошенное снегом поле, но Гитлер имел слабое зрение, а носить очки считал недостойным вождя нации, и даже все документы специально для него печатали на машинке с крупным шрифтом, изготовленной по особому заказу рейхсканцелярии.
Рядом с фюрером стоял Гиммлер, по другую сторону — группа генералов вермахта и несколько штатских.
«Конструкторы», — решил Бергер.
У соседнего окна устроился с биноклем в руках массивный Геринг, а неподалеку нетерпеливо переминался на своих уродливых ногах рейхсминистр пропаганды Иозеф Геббельс.
Пальцы Гитлера нервно вертели колесико настройки окуляров. В бункере висела почтительная тишина, нарушаемая только отдаленным звуком танковых моторов да приглушенным, осторожным шарканьем подошв по бетонному полу — у собравшихся сильно мерзли ноги: им, в отличие от фюрера, не постелили ковра.
Скосив глаза, оберфюрер поглядел на Фердинанда Порше — танкового конструктора, разработчика автомобиля «фольксваген». Инженер тискал в потной ладони скомканный носовой платок, пристально вглядываясь в фигурки суетившихся около орудий солдат. Поодаль от батареи стоял советский танк Т-34 с небрежно закрашенной звездой на башне...
...Зима выдалась слякотной, кляузной, часто шли дожди со снегом, а с Балтики то и дело налетал сырой ветер, гонял по небу низкие тучи, распарывавшие свои толстые серые бока об острые шпили кирх — выпадал снег и тут же таял, оставляя на раскисшей земле месиво грязи; потом слегка поджимал морозец, почва застывала, и ее припудривала колючая белая крупа, неприятно хрустевшая под подошвами сапог.
