Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Аальская Валерия Юрьевна родилась 14 января 1995 г. Живет в г.Владивосток, Россия.
отрывок из произведения:
...Это был замечательный, меблированный дюплекс, с довольно низкими потолками, но, вследствие этого прискорбного факта, еще и низкой кварплатой — что в моем случае было немаловажно.
Хозяйка тоже была замечательная — уже немолодая, предпенсионного возраста, женщина — бывший судмедэксперт, а нынче трижды бабушка и почетная нянька всех времен и народов. Она жила совсем рядом, за той же огромной, железной входной дверью с глазком в виде желтого кошачьего глаза. За дверью скрывалась унизительно маленькая прихожая, в которой едва умещались тумбочка с зеркалом и пустая подставка под зонты.
Дальше наши дороги с хозяйкой расходились: она уходила за советскую белую дверь со стеклянными вставками и страшными коричневыми ручками, а я — за новую, коричневую, с современным замком — ее поставил предыдущий жилец.
Теоретически я знал, что скрывается за левой дверью — прихожая, короткий коридор, очень чистая и светлая, но изрядно ободранная кухонька, и три комнатки.
На моей же половине прихожей не было. И коридора не было. Уголок, в котором можно было оставить ботинки, был ограничен огромным широким шкафом, тоже доставшимся мне по наследству от третьего жильца. За шкафом сразу начиналась комната, длинная и узкая. В ряд стояли продавленный диван неприятной коричневой расцветки, два абсолютно пустых, но пыльных стеллажа и маленький журнальный столик с придвинутым трехногим стулом. Напротив устроилась одинокая и уныло-пустая тумба под телевизор; над ней висели какие-то картинки с яблоками и грушами, которые я намеревался немедленно снять.
Налево была дверь в кухню, с полным гарнитуром, холодильником и печью «Лысьва» пятьдесят четвертого года — впрочем, еще вполне рабочей. Пол укрывали плетеные коврики, отводящие взгляд от криво уложенного кафеля. В правой стене виднелась дверь в маленький, но аккуратный санузел, даже со стиральной машиной.
Из той же узкой комнаты, которую я в шутку прозвал «тоннелем» (в ее самом конце было широкое французское окно, дававшее очень много света — люстру, старинную, хрустальную, с какими-то бусинками, подозрительно колыхающимися в сумраке, можно даже не включать), лестница вела наверх, в спальню. Здесь люстры не было — под потолком на коротком проводке висела «лампочка Ильича». Она была очень маленькая, эта вторая комната, и почти всю ее площадь занимала огромная, трехспальная, наверное, кровать. Я поморщился и спустился вниз.
— Все устраивает?.. — как-то очень грустно спросила хозяйка. Наверное, ей очень не хотелось расставаться с этим замечательным дюплексом.
Я кивнул.
— А что, разве кому-то здесь очень не нравилось?..
— Большинство сбегает через неделю, — еще грустнее сказала хозяйка. — Хотя никаких физических изъянов в квартире нет, разве что низкие потолки — ну да я баскетболистов сюда и не селю... — это была чистая правда. Меня ростом тоже обделили: наверное, когда бог раздавал людям героическую внешность, я стоял в очереди за чем-то другим. — Поэтому я всегда беру деньги вперед.
Я снова кивнул (меня об этом еще в агентстве предупредили) и протянул ей конвертик с требуемой суммой.
— Попрошу меня в течение недели не беспокоить, — сказала хозяйка, заметно повеселив после получения денег. — Я сама зайду в следующую субботу. Располагайтесь, я не буду вас больше отвлекать...
Мы попрощались; она вышла неслышной тенью.
Я упал на диван, подложил руки под голову и с удовольствием оглядел свои новые владения.
Своей недвижимости у меня не было — как-то у нас с ней не сложилось. Работал я... да, выражаясь языком нормальных людей, я вообще не работал, и вел «паразитический образ жизни». Я писатель, не сказать чтобы слишком известный, но на житье-бытье хватает. Соответственно, от моих гонораров и зависит качество моей жизни. Впрочем, меня все устраивает. Можно сколько угодно много говорить о том, что «не продается вдохновенье», но то, что продать можно рукопись — общеизвестный факт. Чтобы нормально писать, с полной самоотдачей, нужно время и обстановка. В современном мире для достижения этих целей нужна немалая сумма. В конце концов, хотите, чтобы я писал — платите мне за это деньги.
Без сомнения, писал бы я и без денег, но так как-то удобнее...
...Это был замечательный, меблированный дюплекс, с довольно низкими потолками, но, вследствие этого прискорбного факта, еще и низкой кварплатой — что в моем случае было немаловажно.
