Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Анатолий Егорович Агарков родился 23 сентября 1954 г. в поселке Увельском Челябинской области. Служил в морских частях пограничных войск. Окончил Челябинский политехнический институт по специальности «Двигатели летательных аппаратов». Работал инженером на заводе им. С.Орджоникидзе, журналистом в районной газете «Ленинское Знамя», инструктором Увельского райкома партии, техником авиационного полка, заместителем председателя Комитета по архитектуре и строительству при администрации района. В 1991 — 1993 гг. выпускал собственную литературно-рекламную газету «Лира». Лауреат литературного конкурса Интернет-журнала «Эрфольг» – 2007.
Живет в п. Увельский, Россия.
отрывок из произведения:
...Сначала был запах.
Отвратительный запах нечистот и гниющей плоти.
Где я? В мусорном баке, на свалке, в канализационном колодце?
Нет, сначала была мысль.
Я осознал себя. Осознал, что жив и нахожусь в каком-то зловонном пространстве.
Потом был звук.
Бу-бу-бу. Это голоса. Кто-то тужится в трубу и на барабанную перепонку. Бу-бу-бу.
Потом слух прорезался....
— И когда ты, Кащеевна..., была б не бабой, сказал: накобелишься — всех мужиков уже заездила.
— У Катьки ператрицы была така болезь — под кого бы залезь — так её жеребцом лечили.
— Ну, этот вряд ли на жеребчика потянет. Ты, Кащеевна, штаны с его сыми да на хрен погляди — может, не стоит и возиться.
— Глядела уж — все ваши скрученные близко не стояли.
— Нут-ка, подыми ему башку. Ништяк в лобешник приложились — сколь на свету маюсь, таких аккуратных вмятин отродясь не видывал....
Потом был свет.
Я открыл глаза и очень близко увидел чьё-то бородатое лицо и взгляд недобрых, глубоко запрятанных глаз.
— Кажись, оклемался. С тебя флакон, Кащеевна.
— Ой, взаправду зенки размежил. Ну-ка, плесните в кружку бульёну.
— Бойся — кипяток.
К моим губам притиснули край аллюминевой кружки.
— Смотри-ка, пьёт, не обжигается. Вот изголодался, буржуй.
Не переводя дух, опорожнил кружку и не расчувствовал в нём обжигающего напитка. Потом перевёл дух и огляделся. Сарай не сарай, железобетонное строение с высоченным потолком и выбитыми глазницами окон. Костерок оторочен кирпичами, вокруг пяток тёмных фигур. Моя спина покоится на мощном бедре весьма упитанной особы — я бы сказал, болезненно располневшей. Просто жир-трест какой-то.
На одной её ладони мой затылок, пальцы другой тянутся ко рту.
— Обсоси косточку.
В них разваренная.... ну, не говядина, точно. С тонкими коготками.... Это лапка....
Фонтан неусвоенного бульона оросил мою грудь и голое колено благодетельницы.
— Эк, ты, — расстроилась она.
— Не жилец, — подсказал кто-то. — Ишь как нутренности-то отшибли.
— Тебя кто бил, скажи, — Кащеевна утёрла рукавом мне лицо, грудь и своё колено. — Говорить можешь али нет?
Я разлепил губы:
— Почему Кащеевна?
— Придурки прозвали, — она кивнула на окружение. — Надя Власова я. А ты с виду из господ, только нашли тебя у дороги вот с этой ямой в голове.
Она сунула щепоть в мой лоб.
— Пошти на полпальца входит. Мозги-то как не вышибли. Помнишь что?
Я помотал головой.
— Где живёшь? Кем трудишься?
— Ну, ясен хрен, не работягой — это реплика от костра.
— Поутру нашли в беспамятстве и в карманах пустота. Сначала думали дохляк — эти твари сожрать хотели, я не дала.
— Спасибо.
Кто-то с поправкой влез:
— Спасибо слишком много, а вот по флакону на брата сама раз.
Нашлись варианты.
— Теперь, как благородный человек, ты обязан на Надьке жаниться.
Хохот у костра. Реплики.
— Переедешь в дом буржуйский, Кащеевна, мы к тебе на опохмел ходить станем.
— А можа нас куда пристроишь при барских хоромах — и ноги бить не надо.
Она сплюнула на ладонь и сунула мне в рот что-то вроде хлебного мякиша. Я поперхнулся и зашёлся в кашле — где-то в пыли, у её ноги, потерялась подачка...
...Сначала был запах.
