Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Марк Яковлевич Азов ( Айзенштадт ) — писатель (драматург, прозаик, поэт, сценарист) сатирик и юморист, автор произведений для Аркадия Райкина (в том числе, наиболее популярные: «Коликчество – какчество», «Пирикур»). Басни с прописными моралями («Медведь сел на ежа» и др., вошедшие в книжки «Точки над i» и «Плоский купол» – совместно с В.Тихвинским). Пьесы — в театрах Москвы, Санкт-Петербурга, других городов бывшего СССР и за рубежом. Сценарии фильмов (в том числе последний фильм Марка Донского). На стихи М.Азова – писались песни композиторов М.Дунаевского, А.Флярковского, А.Журбина и др. Основные произведения — не только юмор и сатира, а также рассказы о войне, лирико–философская и фантастическая проза, сказки, притчи и пьеса «Весенний царь черноголовых» — вошли в книгу «Галактика в брикетах», изданную в Израиле. В периодической русскоязычной печати Израиля публикуются рассказы цикла «Рабинович жил, Рабинович жив, Рабинович будет жить», в журнале «Галилея» — иронические воспоминания-повесть «Ицик Шрайбер в стране большевиков». Историко-фантастическая проза в «Иерусалимском журнале».
Марк Азов — член союзов писателей России и Израиля, председатель северного (Галилейского) отделения Союза русскоязычных писателей Израиля, руководитель литературного объединения «Галилея», главный редактор журнала «Галилея», автор и актер театра «Галилея» в Назарет Илите, Израиль.
отрывок из произведения:
...Это выплывает где-то из голубого тумана памяти. Я еще, совсем как стрекоза: перетянут ремнем, и глаза на исхудавшем лице огромные детские.
Пацан — есть пацан, хотя с лейтенантскими погонами. И, вот, в немецком лесу, иссеченном осколками снарядов, я развел себе маленький костер и сижу, беседую, с кем бы вы думали, с немцем, лет тридцати, злым, как пес на цепи.
Он не смотрит в глаза, в нем ненависть и страх сейчас схватились, кто кого….А еще боль: перебитая нога в самодельных лубках, серый бинт пропитан кровью. Война кончается, или уже кончилась – нам не говорят. Немцы, обложенные в лесу, сдались почти без боя. Только этот один, раненный, стрелял из ручного пулемета, пока было чем заряжать.
И вот я его пожалел, перевязал, усадил у своего костерка, мы оба запускаем окровавленные пальцы в жестянку с консервами, вылавливаем жир и мясо.
И беседуем. Вернее он злобно слушает и только, что не кусается. А я на своем школьном немецком пытаюсь внушить ему одну несложную мысль до сего дня недоступную человечеству. Мысль эта кажется мне простой в силу своей наглядности.
— Вот ты, — говорю я, — отпетый гитлеровец. Когда все твои товарищи уже дружно кричали «Гитлер капут», ты продолжать бешено строчить, и пена на губах у тебя до сих пор не обсохла. Разве не так?..А я, мало того, что русский, чью землю вы топтали и грабили, хотя вас никто не трогал, так еще и еврей. Юде! Вы убили мою бабушку с четырьмя внуками, моими двоюродными братьями, совсем еще детьми только за то, что они евреи. А вот я мог, но не смог убить тебя, когда пулемет твой заткнулся, и ты, с перебитой ногой, стал такой же легкой добычей для нас, как для вас моя бабушка… Не знаю начал он понимать весь идиотизм ситуации: нацист в руках еврея, который спас ему жизнь, — или не успел, потому что набежали «славяне». «Славянами» называли всех советских солдат, будь ты хоть татарин или еврей. На этот раз во главе набежавших «славян» был бурят-монгол, или якут, старшина из привилегированных тыловиков, что-то там по снабжению. Форма на нем была не «ха-бе», как у нас, а суконная, как у майора и выше, галифе синие «диагоналевые», хромовые сапоги, морда наетая, как говорится, щеки из-за спины видать. Думаю, у себя дома где-нибудь там в улусе, он отродясь так сытно не ел и так не одевался, как на войне. Да и семья его вряд ли от войны пострадала...
Не знаю начал он понимать весь идиотизм ситуации: нацист в руках еврея, который спас ему жизнь, — или не успел, потому что набежали «славяне». «Славянами» называли всех советских солдат, будь ты хоть татарин или еврей. На этот раз во главе набежавших «славян» был бурят-монгол, или якут, старшина из привилегированных тыловиков, что-то там по снабжению. Форма на нем была не «ха-бе», как у нас, а суконная, как у майора и выше, галифе синие «диагоналевые», хромовые сапоги, морда наетая, как говорится, щеки из-за спины видать. Думаю, у себя дома где-нибудь там в улусе, он отродясь так сытно не ел и так не одевался, как на войне. Да и семья его вряд ли от войны пострадала...
...Это выплывает где-то из голубого тумана памяти. Я еще, совсем как стрекоза: перетянут ремнем, и глаза на исхудавшем лице огромные детские.
