Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
«Следы невиданных зверей», «Тропою легенд», «Приматы моря», «И у крокодила есть друзья», «Куда и как?» — эти научно-художественные книги известного писателя-популяризатора кандидата биологических наук Игоря Акимушкина хорошо знакомы советским читателям.
Много пишет Игорь Акимушкин и для детей, успешно работает в кино и на телевидении.
Мы никогда не увидим многих зверей и птиц — шестьсот видов животных сейчас находятся на грани полного уничтожении. Если так будет продолжаться, то скоро придется делать нейлоновых зайцев, оленей, глухарей, чтобы познакомить людей с теми, кто населял когда-то всю землю. Чтобы этого не случилось, нужно привить каждому человеку вкус к познанию природы и чувство личной ответственности за ее сохранение.
И. Акимушкин написал очень полезную и своевременную книгу, многих она заставит призадуматься. По сути дела, это первая научно-художественная книга на русском языке, знакомящая широкие читательские массы с трагедией диких животных.
отрывок из произведения:
...Все знают, что пингвины водятся в Антарктиде, но мало кому известно, что это не настоящие пингвины. «Это маншоты», – говорит Анатоль Франс, ссылаясь на ученые авторитеты. «Но если маншотов называют пингвинами, – восклицает бессмертный историк «Острова пингвинов», – то, как в таком случае будут называться настоящие пингвины?» Увы, сейчас этот вопрос уже никого не беспокоит. Прежде чем ученые решили спор, какое имя носить антарктическим и арктическим пингвинам, последние все вымерли. Исчезли в необъятном желудке жиропромышленной коммерции.
Арктические пингвины – это исполинские бескрылые гагарки. Английские моряки называли бескрылых гагарок «пин-уингами» (от pin-wing – крыло-шпилька) – намек на недоразвитые крылья этих птиц {1}. Пин-уинг превратился затем в пингвина, а потом и это имя отобрали у исполинских гагарок и перенесли его на антарктических всем хорошо известных птиц.
Правда, знаменитый французский натуралист Бюффон в конце XVIII века протестовал против такой узурпации. Он читал отчеты капитана Кука и Фостера о плавании в южные моря, в которых описывались антарктические пингвины, и понял, что те с бескрылыми гагарками ничего не имеют общего. Это совсем разные птицы. Бюффон и предложил называть южных пингвинов маншотами, а северных, то есть гагарок, пингвинами.
Но еще раньше, задолго до Бюффона и до того, как английские моряки появились на сцене со своим трудно произносимым «пин-уингом», бескрылые гагарки известны были северным народам Европы под названием «гайерфуглов». Это имя долго сохранялось за ними в Исландии. Оно же упоминается и в норманнских эддах и сагах и по-древнескандинавски означает «копье-птица». У бескрылых гагарок были довольно крупные и неплохо «отточенные» клювы, и они ими больно клевались.
Издали по внешности и по повадкам бескрылые гагарки действительно напоминали пингвинов. Они так же неуклюже, но несгибаемо прямо передвигались по суше на коротких лапах. Крылья у них были недоразвиты, как у пингвинов. Но у пингвинов крылья превратились в ласты, которыми отлично можно грести в воде. А у гагарок просто остались бесполезными придатками {2}. Как и пингвины, бескрылые гагарки не умели, конечно, летать. Ростом были с гуся и много первосортного жира носили под кожей. Это их и погубило.
На заре истории европейских наций бескрылые гагарки обитали почти всюду у моря и в море по обеим сторонам северной половины Атлантического океана. На западной стороне – от Гренландии до Ньюфаундленда, по атлантическому побережью США вплоть до Флориды. По восточной – от Исландии, Шотландии, Ирландии, Скандинавии до прибрежных районов Франции и южной Испании. А в ледниковую эпоху, примерно шестьдесят тысяч лет назад, исполинские гагарки жили даже на самом носке европейского сапога: в Апулии, на юге Италии. Но в то время климат там был более холодный, чем сейчас.
Зимой и в негнездовое время гагарки разбредались, вернее, расплывались по разным странам и морям. А весной и летом, с мая по июль, собирались они в безмерном числе на немногих скалистых островах туманного севера, у берегов Исландии, например. Возможно, исполинские гагарки гнездились также и на Оркнейских, Гебридских, Фарерских островах, и, конечно, на знаменитом «Острове пингвинов» около Ньюфаундленда (а в каменном веке также и в Шотландии и по всему западному побережью Скандинавии).
Когда суда мореплавателей приближались к берегам, густо населенным пингвинами, те с любопытством и без боязни встречали моряков. Вытянувшись и с достоинством подняв головы, птицы большими группами спокойно поджидали людей, словно уважаемые члены почтенной делегации, приветствующей дорогих гостей.
Но люди были не столь почтенны: вооружившись палками, набрасывались они на бедных аборигенов и избивали их без всякого стеснения. Благо бежать тем было некуда: сразу от моря вверх вздымались высокие скалы, на которые гагарки забраться не могли. А летать они ведь не умели. Обманутые в своем трогательном доверии к человеку птицы метались по берегу, беспомощно размахивая нелепыми культяпками.
Это была, пожалуй, самая добычливая «охота», которую знает история. Жак Картье, «веселый корсар» и исследователь Лабрадора, рассказывал, как за один день и почти не сходя с места, его матросы убили больше тысячи «северных пингвинов»! И еще, добавляет он, на том берегу в живых их осталось столько, что можно было бы наполнить сорок шлюпок.
А другой капитан похвалялся своими парнями, которые за полчаса нагрузили до краев два бота жирными пингвинами: их наловили голыми руками.
В Европе бескрылых гагарок было не меньше, чем на Лабрадоре. Здесь прославился свой «Остров пингвинов», или Гайерфугласкер, как его еще называли, – главное место охоты исландских промышленников. Забавно, что церковь даже и гагарок не оставила без своего пасторского внимания: большую часть доходов охотники за пингвинами должны были выплачивать в ее казну. Церковь в Киркйеворге требовала половинной доли от добычи, а в Утcкала – половины с другой половины. Так что самим охотникам доставалась лишь четвертая часть вырученных за пингвинов денег. И все-таки это было немало, потому что избиение гагарок продолжалось.
В наполеоновские войны за мясом для солдат в Исландию и на «Остров пингвинов» приплывали даже большие корабли из Европы. В 1813 году матросы со шхуны «Ферое» под командой капитана Петера Хансена перебили почти всех бескрылых гагарок на Гайерфугласкере. Доверху наполнили шлюпки даже их яйцами (птицы как раз выводили птенцов), множество яиц просто подавили. Горы мертвых пингвинов остались гнить на берегу: в море начался шторм, и второй раз за убитой добычей моряки не смогли пристать к острову.
Нарождавшийся капитализм острым нюхом молодого зверя быстро распознал вкус легкой наживы. Наскоро организованные компании посылали к берегам арктических островов корабли с охотниками за птичьим жиром и пером, которое почему-то очень ценилось. Беззащитных птиц били дубинами, ловили сетями. Набивали полные трюмы. Это был «ойл-бизнес», и он приносил хороший барыш.
Последние страницы трагедии дописали своим энергичным вмешательством коллекционеры. Исполинская гагарка стала редкостью. За ее яйца и шкурки музеи и любители платили большие деньги. «Ойл-бизнес» заглох, исчерпав ресурсы. Но «эметёр-бизнес» только расцветал. За каждую шкурку бескрылой гагарки платили уже по сотне крон: куда больше, чем стоили жир и перья всех сваленных в шлюпке птиц!...