Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В очень странные петли порой закручивается время и пространство. Как разорвать такую петлю? Возможно, нужно использовать самые радикальные методы...
отрывок из произведения:
...Шестое ноября выдалось поганое. Вечером ударил мороз, лужи тут же замерзли, улицы превратились в каток и эфемерные усилия случайных дворников, уже весьма веселых по случаю приближения всенародного праздника, не мешали народу падать пачками, бить вдребезги драгоценные бутылки и поминать окружающую действительность недобрыми, но вескими словами.
Борис хмыкнул и, обогнув абсолютно пьяного мужичка, с бессмысленным видом восседавшего посреди исцарапанного зеркала огромной лужи, смело пересек проезжую часть. Борис еще утром обулся в замечательные армейские ботинки с многочисленными подковками. Ему внезапный лед был до лампочки.
— Простите...
Борис обернулся.
Из темноты ближайшей подворотни на него глядел бледный до синевы юноша, одетый явно не по погоде: в легкомысленную синюю футболочку с затейливыми иероглифами в центре, в тертые джинсы когда-то черного цвета и в босоножки. Юноша откровенно мерз и обнимал себя для тепла руками.
— Ну? — притормозил недовольно Борис. Ему было некогда. До полуночи еще оставалось несколько часов — и кое-какие дела, которые надо было успеть сделать. Седьмое ноября, красный день календаря на носу. Не шутка.
Юноша даже дрожать забыл, осмысляя полученную информацию. Глаза его округлились.
Лет двадцать, наверное. От силы двадцать пять, прикинул Борис. Пацан.
— Это... — снова застучав зубами, выдал пацан. — Ну...
— Обязательно! — согласился Борис. — Ты вот что, пойдем-ка со мной, согреешься. Не боись, не обижу, — насколько мог добродушно сказал он, шагнул к замерзающему (тот машинально подался назад, но уперся в ледяной мусорный бачок с кривой надписью «Дэцл — кул»). — Или ты прямо тут хочешь дуба дать?
Дуба давать юноше явно не хотелось.
— Свихнуться можно, — сообщил он.
— Точно, — кивнул Борис. — Свихнуться можно запросто. Но оно тебе надо? Пошли. — Борис сбросил ватник и накинул его пацану на плечи. — Давай, шевели копытами. Тут рядом.
Что было чистой правдой: нужно было пройти метров пятьдесят — до ближайшего перекрестка, и за ним свернуть налево, и еще раз налево, во мрак подворотни, где за внушительным мусорным контейнером таилась дверь в подвальную дворницкую. Здесь Борис обитал последние три года.
Пока Борис накидывал щеколду, спасенный им пацан как куль с картошкой скатился по каменным ступенькам и врезался лбом в следующую дверь, на его счастье обитую хорошо пожившим дерматином, из которого кое-где торчали кустики утеплителя.
Гремя подковками, Борис спустился следом, отодвинул бедолагу в сторону и вставил в замочную скважину старорежимного вида громадный стальной ключ.
— Вот мы и дома, — буркнул он, толкая дверь.
Неправильно это, когда двери открываются внутрь. Такую дверь гораздо легче выбить, отстраненно подумал Борис. На следующий год обязательно поменяю. Хотя...
Выключатель щелкнул и вызвал к жизни яркую лампу под потолком: в дворницкой было тепло и уютно — широкий стол у низкого, наполовину утопленного в землю окна, хозяйственные шкафы, громадный облупившийся холодильник «ЗИС», на который юноша взглянул недоброжелательно, широкий топчан в углу — и многочисленные электробатареи. Еще в дворницкой был дед Семеныч — в пиджаке при орденских планках. Надежно примотанный толстой волосатой веревкой к стулу, дед сверкал очами из-под кустистых бровей — наверное, по нужде приспело деду, вот и ярился.
— А-а-а! Контра! — сипло заклеймил Бориса Семеныч, забрызгал старческими слюнями сквозь хилую, потерявшую цвет бороденку. — Явился, вредитель... — вытянул дед тощую жилистую шею, щуря отвыкшие от света водянистые глаза. — И ишшо одну контру с собой приволок. У, враги народа!..
Борис не обращал на Семеныча никакого внимания, а застывший посреди дворницкой, аккурат под лампой юноша смотрел на кипятящегося деда с опаской. Ветеран НКВД, крайне чувствительный к чужим эмоциям, тут же заегозил, застучал ножками стула...
...Шестое ноября выдалось поганое. Вечером ударил мороз, лужи тут же замерзли, улицы превратились в каток и эфемерные усилия случайных дворников, уже весьма веселых по случаю приближения всенародного праздника, не мешали народу падать пачками, бить вдребезги драгоценные бутылки и поминать окружающую действительность недобрыми, но вескими словами.
