Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Евгений Акуленко родился 7 сентября 1976 года в г. Новозыбков Брянской области. Закончил Тверской государственный технический университет, образование высшее экономическое. Работает в сфере IT-бизнеса. Проживает в г. Тверь.
Автор повести «Соль земли» (2010) и ряда рассказов. Публиковался на страницах печатных изданий, в том числе в журналах «Машины и механизмы», «Полдень, ХХI век».
отрывок из произведения:
...Последний луч солнца оранжевым языком лизнул блеклое стекло и спрятался за домом напротив, очертив его контур огненной короной. Заплеванный подъезд с бычками и битым бутылочным стеклом на полу погрузился в сумрак, волнами захлестнувший остроконечное настенное граффити, холщовой тряпкой размазавший кровавые оскалы и готические пики живописи мертвых. Первая тщедушная лампочка теплилась пятью этажами ниже на четвертом, мерцая низким напряжением как софит на кислотной дискотеке. Зато на третьем, оккупировав изрезанный, в ожогах подпалин подоконник, расположилась кампания подростков, гортанно выкрикивающих матерщину под бренчание тощей фанерной гитары.
«Пора».
Темнота не скрывала от него ни хрупкие трубочки шприцев с короткими иглами, ни смятые обрывки газет, ни железные двери жилых блоков в липких потеках. Ступни в мягких кроссовках заскользили по ступеням, облетая жестяные банки, легко перепрыгнули лестничный пролет, не желая ступать в зловонную лужу, бесшумно приземлились посреди осколков, не посмевших звякнуть.
В ноздри ударил, смешиваясь со зловонием подъезда, приторный запах травки и дешевого портвейна. В углу, не стесняясь, тискалась парочка, раскатывая ногами пустые бутылки, у мусоропровода, покачиваясь, мочился подросток с разноцветными прядями давно не мытых волос на голове. Пальцы гитариста с грязью под ногтями лупили по взвизгивающим струнам, разгоняя сизые клубы дыма, в которых вспыхивал и гас уголек ходящего по кругу косяка.
«Когда Боги творили этот мир, они чего-то перемудрили».
Он ступил ногой в тень, закрыл глаза, медленно вытолкнул из легких воздух и растекся вокруг, заструился серым страхом по перилам, заглядывая пустыми глазницами в мутные зрачки, тронул холодными пальцами судорожно бьющиеся сердца, не справляющиеся с отравленной кровью.
Девица в углу презрительно выпустила струю дыма прямо в лицо своему партнеру, мотавшему тощим задом в линялых джинсах.
– Иди, с дунькой кулаковой тренируйся… Тот обиженно засопел и отстранился, застегиваясь.
– Душно, – гитарист рванул ворот, с трудом сдерживая подступивший к горлу комок, – Пошли подышим…
Беспрестанно отплевываясь, компания поспешила на улицу на ватных ногах, с каждым пролетом набирая скорость, как брошенный с горы камень, вывалилась из подъезда.
Какая-то сила взяла за шиворот ничего не соображающего подростка, обнявшего мусорный люк и пустившего длинную нитку слюны, ткнула лицом вниз и несколько раз провезла по мокрому полу, по воняющим мочой углам, потащила по ступеням, собирая копчиком углы и вышвырнула из парадного так, что тот по инерции пробежал несколько шагов и растянулся на грязном асфальте.
«Плохо. Я опять потратил силы впустую».
Неприметная тень, выскользнув из дверного проема, растаяла в темноте…
…Ночь!
Он купался в теплых черных струях, наполнявших невидимые крылья за спиной, бродил по ночным улицам, вдыхая аромат далеких лугов, принесенный ветром, пил шорох молодой листвы. Ночь целовала его в губы, нежно перебирала волосы, касалась щеки прохладными пальцами. Ночью он жил.
Ноги сами свернули подальше от яркого света фонарей и фар встречных машин, бившего в глаза, на тихую улочку с огромными кустами махровой сирени, росшей по палисадникам. Мягкие подошвы осторожно, чтобы не потревожить спящие дома, касались тротуарных плит, еще не успевших остыть от дневной жары.
Внезапно внимание привлек слабый угасающий вскрик, отразившийся от стен. Это не был пьяный вопль, или боевой клич дурачащейся молодежи. В двух кварталах отсюда кричала девушка, надрывно, обреченно, в затухающих волнах чувствовался колючий, как шипы терновника, страх, и отчетливый привкус боли.
Тьма привычно подхватила невесомое тело, как сильная река, понесла над теплым асфальтом в безошибочно верном направлении...
...Последний луч солнца оранжевым языком лизнул блеклое стекло и спрятался за домом напротив, очертив его контур огненной короной. Заплеванный подъезд с бычками и битым бутылочным стеклом на полу погрузился в сумрак, волнами захлестнувший остроконечное настенное граффити, холщовой тряпкой размазавший кровавые оскалы и готические пики живописи мертвых. Первая тщедушная лампочка теплилась пятью этажами ниже на четвертом, мерцая низким напряжением как софит на кислотной дискотеке. Зато на третьем, оккупировав изрезанный, в ожогах подпалин подоконник, расположилась кампания подростков, гортанно выкрикивающих матерщину под бренчание тощей фанерной гитары.
