Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Из сборника «Черным по белому», Санкт-Петербург, 1913 год.
Аркадий Тимофеевич Аверченко (1881-1925) — прозаик, драматург, журналист и критик, автор множества юмористических рассказов. Смех Аверченко не искореняет исконных человеческих слабостей и пороков, а лишь таит в себе иллюзорную надежду на их искоренение. И поскольку эти слабости и пороки долговечны, долговечен и порождаемый ими смех.
отрывок из произведения:
... — Знаю, знаю я, зачем ты на дачу едешь.
— Да, ей Богу, отдохнуть!
— Знаем мы этот отдых.
— Заработался я.
— Знаю, как ты заработался! Будешь там за всеми дачницами волочиться Писатель Маргаритов сделал серьезное лицо, но потом махнул рукой и беззаботно засмеялся.
— А ей Богу же, буду волочиться. Чего мне!
— Вот видишь, я говорил. За кем же ты думаешь?
— За всеми.
— Послушай… а я?
Маргаритов рассеянно скользнул глазами по лицу писателя Пампухова.
— Ты? А ты как знаешь. Ведь ты раньше меня едешь?
— Раньше, — сказал Пампухов.
— Ну, и устраивайся, как знаешь.
Это было превосходное дачное убежище. В некоторых местах было море, в некоторых сосны, в некоторых песок. Море шумело, сосны шумели и только песок лежал смирно.
Дачников было много, но так как песку, сосен и моря было еще больше — все были довольны.
Маргаритов приехал через три дня после Пампухова и сейчас же ориентировался. Познакомился с соседкой и, расхвалив ей какой-то морской уголок, которого он до этого и в глаза не видал — повлек несчастную к этому таинственному уголку.
— Вот, — сказал он, беря дачницу за руку и усаживая ее на песок. — Вот, будем тут слушать Бога.
— Как, слушать Бога?
— Мы сейчас перед лицом Сущего. Он во всем — в прибое морском, в шелесте сосен и в ваших глазах. Положите мне руку на голову. Вот так. Положите мою голову к себе на колени и спойте колыбельную песенку. Я устал.
Дачница рассмеялась, но исполнила желание Маргаритова.
— Чему вы сейчас смеялись?
— Так, — ответила дачница.
— Вы не видите звезд?
— Нет. Теперь же день,
— А я их вижу. Моя звезда и твоя — мерцают рядом. Как хорошо чувствовать себя частичкой космоса… Что значим мы, две пылинки, среди биллионов… Неожиданно дачница сбросила голову Маргаритова на песок, повалилась около и залилась таким ужасным раскатистым смехом, которого Маргаритов никогда не слыхивал. Она смеялась длинной заливчатой фразой «ха-ха-ха-ха-хха-а!», потом ей перехватывало горло, она делала коротенькое — «гга-а-а!», и опять вздохнув, низвергалась в глубокую пучину: «ах-ха-ха-ха-ха-а-а!» Маргаритов, потрясенный, стоял над нею и спрашивал:
— Что такое? Что случилось?
— Гга-а-а! Ахха-ха-ха-а!
— А ну вас, — сердито сказал Маргаритов. — Если вам так весело — веселитесь в одиночестве.
— Ах-ха-ха-ха-а!
Отойдя от нее, Маргаритов подумал с досадой:
— Ничего не понимает. Наверное, дура.
В тот же день Маргаритов свел знакомство с другой дачницей — прехорошенькой докторшей.
— Часто бываете у моря? — хитро спросил он.
— Не особенно.
— Хотите я покажу вам один чудесный уголок. О нем никто почти не знает.
... — Знаю, знаю я, зачем ты на дачу едешь.
6 кб
4 кб