Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Тьму почти уничтожили, вот и появилась она... В оковах равновесия слуга.
отрывок из произведения:
...Переждав головокружение, я осторожно поднялась с земли. Пошарив руками вокруг, по мягкой нежной траве, нащупала длинный посох и облегченно выдохнув, сжала пальцы на отполированном теплом дереве. Нашла и дорожную сумку. Засунув руку внутрь, перебрала аккуратно сложенные вещи, свирель в кожаном футляре и медно позвякивающий мешочек с деньгами.
Кажется, все на месте?
И только теперь позволила себе прислушаться к окружающему миру. Вокруг шумел лес. Стоял конец лета или ранняя осень, листва еще не начала облетать и весело шуршала под игривыми порывами теплого ветра. Птичий гомон практически оглушал, незнакомые голоса сливались в гармоничную какофонию.
Аккуратно встав, я задрала лицо к небу. Тепло, уже почти полдень, кажется. Солнце от души отдавало тепло, только на несколько мгновений прерываясь, когда на него набегали облака. Хм... У кого-то время обеда, но для нечестивых отдыха не предусмотрено. Надо идти. Подхватив сумку, пристроила ее на плечо и осторожно шагнула вперед. К тому же, еды все равно нет.
Посох коснулся земли, нащупывая путь. Шелестнул по траве, распугивая стрекочущую мелочь, прошуршал по мягкой земле, легко стукнул о камень.
Ага, дорога... Налево или направо?
Я прислушалась. Вздохнула. Склонив печально голову, поправила куртку, накинув на голову капюшон. И, в десяток шагов перейдя поляну, нырнула под густую сень смешанного леса. Еловая лапа царапнула щеку. Раздраженно выдохнув, выставила посох и, пригнувшись, заскользила между стволов и ветвей к источнику тихого раздражающего скулежа. Обреченностью своей раздражающего.
Лес же был полон запахов, тех особенных, которые остаются в полдень в тени густого подлеска, по которому ночью хорошенько прошелся ливень. С порывистым ветром, пригибающим высоченные стволы к земле, рвущим с корнями неудачно выросшие молодые тополя и осинки и ломающим старых, покрытых мхом великанов.
Пахло свежей листвой, хвоей, содранной дерниной и соком из переломанных веток. Поздней малиной пахло и подгнившей древесиной.
А еще лес звучал. Как объяснить глухому мелодию, а слепому — цвет? Так и пение лесное, рождающееся у меня под ногами и продолжающееся между стволов стрекотом сорок и свистом жаворонков, беличьим щелканьем и сопением торопливо убирающегося с моей дороги молоденького кабанчика... трудно рассказать. Это надо чувствовать. Это жизнь... как я ее воспринимаю. И вполне способна двигаться с ней, когда нам по пути, не спотыкаясь.
Замерев перед раскидистой елью, растопырившей ветви вдоль земли, прислушалась. Только тяжелое дыхание и выдавало присутствие рядом затаившегося зверя. Ну, где ты, глупый? Я не причиню тебе вреда. Наоборот!
Постукивая посохом по стволу, мягко двинулась по чавкающей подстилке.
Стук, стук, стук... Судорожный вздох.
Рукой нащупала ветку, придавившую зверя попрек спины. И саму спину. Мокрая спутанная шерсть, и только. Крови нет.
Мощная холка, лобастая морда. Пальцы привычно обежали доступную для знакомства часть зверя.
— Будем знакомы, волк. И что с тобой делать? Не повезло тебе...
Собственный голос показался чужим. Я прокашлялась. Кажется, у меня сменился тембр?
Волк промолчал, только едва слышно фыркнул. Ни кусаться, ни рычать не стал, хотя я присела в опасной близости от клыков. Да и ощупывала бесцеремонно.
Странный волк. Не пахнет от него дичиной и лесной сущностью. А зато ощущается слабое покалывание в кончиках пальцев, будто тоненькие иголочки бегали по шкуре. И сам выбраться не пытался. Яростно, по-звериному, я имею ввиду, иначе бы поранился.
Везучий волк... иначе бы этой елью ему спину переломало. И меня бы тут не было, чтоб помочь.
Или невезучий, потому что куда как лучше, чтоб не я ему помогла. Чревато... неприятностями в будущем.
Я еще раз провела рукой по широкой спине, продумывая, как лучше его освободить. Вздохнула, перехватывая посох посередине, там, где гладкое дерево нарушала пара тонких, едва заметных кольцевых трещин. Крутнула, надавив по-особому, и после щелчка потянула в стороны. Две половинки разошлись, обнажая длинный, едва заметно изогнутый клинок, мгновенно запевший на ветерке. Острое лезвие с отчетливым взвизгом разрезало воздух, крутнулось, вздымаясь и резко падая вниз. На палец буквально не достав до ощутимо вздрогнувшего тела, врубилось в толстый ствол, прошло насквозь и впилось в мягкую землю. Разогнувшись, вытянула его, повела плечами, отерла сталь полой рубахи. Длинная рукоять лежала в ладонях как влитая.
И еще раз-з!
Шшшух!
Пинком скинув с затихшего волка обрубок ствола, отшагнула назад. Зверь поднялся, обдав меня ароматом влажной шерсти, встряхнулся, коснулся носом моей щеки, и, едва слышно стелясь по мху, скрылся в ближайших зарослях.
— Будешь должен, — буркнула я, разворачиваясь и пытаясь сообразить, в какой стороне находится оставленная мною дорога. В орешнике коротко, но прочувствованно взвыл спасенный, давая понять, что не согласен с такой точкой зрения.
Запоздало осознав подлинные размеры этой... этой... присела на вырубленный пенек, пережидая приступ слабости. Это явно не волк!
Кто в здешних лесах еще водится?
С шелестом загнав клинок в ножны, поднялась.
Ответ, всплывший в памяти, мне не понравился. В лесах Эннирии, вотчине темного бога Азура, водятся оборотни. А то, что от всей Эннирии осталось одно небольшое герцогство, не утешало. Оборотни-то никуда не делись!
Неторопливо двинулась обратно, обрывая с кустов какие-то терпкие ягоды. Кисловатый вкус на диво хорошо освежал, и из леса я вышла, покачивая в горсти целую кучку мелких, распространяющих вокруг лимонный запах, пушистых шариков. На плече покачивалась дорожная сумка, посох упрямо цеплялся за все подряд ветки, так что вид у меня, неспособной увернуться от лезущих в лицо вьюнов и цепляющихся за волосы колючек, был, верно, весьма растрепанный.