Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Тёмные и светлые эльфы давно уже не воюют друг с другом, но молчаливая неприязнь между расами всё еще сохраняется . Слишком уж разнятся тёмные и светлые, и не только внешне — у них разные понятия о том что хорошо, а что плохо, что нормально, а что неприемлемо. Поэтому ни о какой дружбе, а уж тем более, о любви между тёмными и светлыми не может быть и речи. И лишь в один день в году — в праздник Самхайн — они могут забыть о разделяющих их условностях...
отрывок из произведения:
...С длинноволосой красавицей Неррис Эамон, приятель Айлеаха, познакомился вскоре после праздненства Бельтайна. Кажется, жаркие костры еще и не догорели, а он уже с головой окунулся в любовный омут.
Страсть требовала выхода, а строгие традиции Благого Двора разрешали заводить или менять спутницу только один раз в год, на Бельтайн. Поэтому Эамон, горестно вздыхая, жаловался другу, что просто не дотерпит до следующих проводов зимы. Можно, конечно, ослушаться — за нарушение древних порядков не изгоняют, как делали раньше. Но вот репутацию ему это подпортит наверняка, да и почетной должности в эскорте королевы Аэваль он несомненно лишится.
И вот, когда до Самхайна осталось чуть больше месяца, Эамона осенило — есть, есть способ скрасить тягостное ожидание! Раз в году, в последнюю ночь лета на одной и той же поляне из века в век встречались темные и светлые эльфы и устраивали великое празднество. Те, кто в Самхайн уходят со своего Двора на эту поляну, знают, что здесь на одну ночь они могут отбросить строгие запреты их народов и отдаться своим страстям и самым недозволенным мечтам без страха порицания или наказания.
Что получали от этого сидхи, Айлеах не ведал, но очень хорошо знал, что светлые фэйри в эту ночь обращались к своим неблагим сущностям и воплощали в жизнь все то, что никогда не позволили бы себе в иные дни.
Если бы не настойчивые уговоры Эамона, Айлеах ни за что бы туда не пошел. Было что-то неправильное в том, что они, фэйри, встречают Самхайн не среди своего народа, а в окружении темных эльфов Неблагого Двора. Конечно, если весть о том, где Айлеах с Эамоном праздновали Самхайн, дойдет до Благого Двора, открыто их никто не осудит — на то, что некоторые светлые эльфы встречают зиму вместе с сидхами, смотрели сквозь пальцы. Но ведь их присутствие там — словно признание, что и у них есть темная сущность. А это коробило Айлеаха.
Зато Эамона такие мелочи не беспокоили. Он с нетерпением ждал, когда же придет пора прыгать через костер Самхайна. Этот ритуал считался судьбоносным — кого поймал над огнем, с тем и проводи ночь; никого не поймал — значит, быть тебе до утра одному.
Эамон долго выбирал себе место — так, чтобы оказаться прямо напротив Неррис, стоящей в толпе на другой стороне поляны. Чтобы, когда придет пора прыгать через костер, она наверняка попала к нему в руки. А потом у них будет целая ночь — самая длинная ночь года.
Но когда долгожданный момент праздника настал, все пошло не так. В нетерпеливой толпе кто-то толкнул Эамона, и вместо того, чтобы поймать взвившуюся над огнем Неррис, он врезался в Айлеаха.
Айлеах же не искал никаких судьбоносных встреч — он вообще пожалел, что поддался на уговоры друга составить ему компанию. Потому, взлетев над костром, он сцепил ладони в замок — так-то он точно никого не поймает. Но когда в него врезался Эамон, взмахнувший от неожиданности руками Айлеах схватился за чье-то предплечье.
Приземлившись на другой стороне костра, он не успел ни раскрыть рта, ни даже глянуть на ту, кого ему так неожиданно подсунул костер Самхайна — Эамон опередил; злобно выплюнул такие слова, которые у Благого Двора услышишь не часто.
А причина, как тут же уяснил Айлеах, проследив за взглядом друга, заключалась в том, что длинноволосую стройную Неррис крепко обнимал за талию другой. И даже в неровном свете костра было видно, что волосы того эльфа — белее снега. Такие бывают лишь у сидхов.
Плохо, что поймал Неррис не его приятель, а другой эльф, да к тому же еще и не светлый, а темный. Плохо, что планам, которые Эамон так долго вынашивал, не суждено сбыться. Но хуже всего то, что Неррис благосклонно улыбалась склонившемуся над ней сидху и даже ни разу не посмотрела в сторону Эамона — словно вмиг про него позабыла.
На мгновение Айлеаху почудилось, что его друг ринется к обнимающейся парочке, презрев царящие у костров Самхайна порядки. Но не случилось — беловолосый сидх подхватил длинноволосую красавицу Неррис на руки, на секунду обернулся, ухмыльнулся и бросил:
— Желаю весело провести ночь, сестренка, — а потом унес Неррис в темноту окружающего поляну леса.
Только тогда Айлеах вспомнил, что его рука до сих пор сжимает чье-то предплечье, и наконец посмотрел на неожиданный подарок костров Самхайна. Тоненькая черноглазая эльфка. Беловолосая.
— Так это был твой брат? — процедил Эамон, и в голосе его слышались угроза и какая-то жестокая радость.
Тут-то Айлеах заметил, что Эамон сжимает в ладони прядь белых волос стоявшей между ними сидхи.
Растерялся — на долгую секунду.
Он слышал, что подобное здесь, у костров Самхайна, случается нередко. Только вот никак не думал, что это произойдет с ним.
Посмотрел на сидху. Может, и ее поджидал на другой стороне костра любимый. А вместо него около нее теперь стоит двое чужих фэйри. И не отступишь назад, не откажешься — никто не осмелится нарушить порядки, почитаемые из века в век.
Лицо сидхи было отрешенным и безмятежным. Казалось, она вовсе не замечала бешеных глаз Эамона. Ох, не черноглазую эльфку видел тот рядом с собой — нет, он видел сестру того, кто увел его Неррис.
Айлеах уже решил, что нет ему дела до заведенных здесь порядков — никто не заставит его делать то, что он не хочет. Собрался было разжать ладонь, но... На короткую секунду беловолосая сидха поймала его взгляд, и было в ее глазах столько тревоги, что Айлеах неожиданно для себя только крепче стиснул тонкое предплечье. И понял, что не сможет оставить ее наедине с Эамоном, глаза которого ярко горели темным, недобрым огнем...
...С длинноволосой красавицей Неррис Эамон, приятель Айлеаха, познакомился вскоре после праздненства Бельтайна. Кажется, жаркие костры еще и не догорели, а он уже с головой окунулся в любовный омут.
