Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Ясинская Марина Леонидовна. Родилась 7 октября 1980 года на Северном Кавказе в семье военнослужащего и, как следствие, в детстве сменила шесть школ и несколько мест жительства – Сибирь, Ленинград, Прибалтика и Поволжье. В 2002 году окончила Ульяновский государственный университет, получила дипломы юриста и переводчика и уехала в США. В 2006 году переехала в Канаду, город Эдмонтон. Защитила диссертацию и получила степень магистра права в университете Альберты. В настоящий момент занимается правовыми исследованиями и разработками реформ уголовного права в министерстве юстиции провинции.
Писать начала в 2006 году, предпочтение отдает фантастике и нереалистической прозе в самом широком её понимании. В 2008 году стала лауреатом премии Facultet в номинации «фантастика и фэнтези». Публиковалась в таких журналах как «Мир фантастики», «Полдень XXI век», «Химия и жизнь», «Уральский следопыт», «Сибирские огни», «День и ночь», «Очевидное и невероятное» и другие.
отрывок из произведения:
...Таяли зимы, увядали лета — рос Эван. Промышлял он теперь только рыбалкой, даже лодчонку смастерил и сетями обзавелся, чтобы целыми днями на речке пропадать, а если вечерами свободная минутка выдавалась, около корявого ясеня всё крутился, ветви подвязывал, ствол обмазывал, под корни воду лил. Посмеивались над ним селяне, да только забота кого угодно подымет, если не мертвый совсем — хилое дерево из года в год в силу входить стало.
Мелькали годы, крепчал корявый ясень. И Эван тоже в силу входил — худой мальчишка превратился в молодого парня, статного да ладного. И если старожилы по-прежнему не терпели выродка, то девушкам молоденьким до его матери-колдуньи дела было куда меньше — больно уж хороши его ясные синие глаза да улыбка добрая. Строгие родители, конечно, одергивали непослушных, а что толку?
Тем временем Эвану минуло восемнадцать весен, и приглянулась ему румяная хохотушка Грейс Трева. Да так приглянулась, что мочи нет! Только вот... Отец ее почитался самым знатным купцом во всем Нитсдейле и округе, ездил на ярмарки даже в города.
Мать у Грейс умерла много лет назад, оставив двоих сыновей да малютку-дочку на отца. Выросла Грейс сама себе хозяйкой — братья давно отдельными семьями жили, отец все в разъездах пропадал.
Благосклонно отнеслась красавица к восхищенным взглядам синеглазого парня, стала с Эваном вдоль берега речки прогуливаться, просиживать долгие вечера под зеленеющим ясенем, дарить жаркие поцелуи.
А Эван, будучи сиротою, сызмальства всей душой мечтал о своей семье. Представлял, как выстроит крепкий дом и приведет туда невесту, как будут жить они душа в душу, как детки пойдут, как будет он их холить-лелеять, на руках качать. Так что счастью своему ни нарадоваться не мог, ни поверить. А как минула середина лета, после шумного праздника начала жатвы, после веселья да жарких костров, после того, как Грейс рядом с ним первое утро осени встретила, решился он к отцу ее явиться за благословением.
Купец Трева на такое вначале рассмеялся, а как понял, что не шутит парень, потемнел лицом и сказал:
— Не бывать тому.
Притихшая Грейс только взгляды несчастные бросала на Эвана из-за отцовского плеча.
Крепко запала она в душу Эвану, ой, крепко.
— Дом выстрою, Грейс на руках носить стану, знать она со мной не будет ни горя, ни печали — буду ей надёжей и опорой, — продолжал настаивать парень.
А купец только сильнее хмурился и головой качал.
Отчаявшись убедить, спросил Эван:
— Отчего отказываешь?
Лучше бы молчал.
— Да чтоб я дочку свою единственную, ненаглядную, да отдал голяку безродному, ремеслу достойному не обученному? Невесть какого роду-племени — то ли колдовского, то ли фейриного? Насквозь вижу все помыслы твои — на приданое позарился, голь перекатная, на дом крепкий да стол богатый, купеческим зятем стать решил, чтоб тебя, лентяя, кормили-поили, а ты бы с дочкой моей на перинах тешился. Да я тебя!..
Много чего купец сказал. Каждое следующее слово ранило больнее предыдущего. Но куда хуже было молчание Грейс. Помнил Эван все обещанья, что шептала она ему летними ночами и потому все ждал — вот-вот шагнет вперед и скажет отцу:
— Люб мне Эван, дороже всех на свете. И женой я ему буду все равно, с твоим ли, батюшка, благословением, или без него.
Не сказала.
Пришедший в тот день к купцу богачом, уходил Эван из его дома нищим...
...Таяли зимы, увядали лета — рос Эван. Промышлял он теперь только рыбалкой, даже лодчонку смастерил и сетями обзавелся, чтобы целыми днями на речке пропадать, а если вечерами свободная минутка выдавалась, около корявого ясеня всё крутился, ветви подвязывал, ствол обмазывал, под корни воду лил. Посмеивались над ним селяне, да только забота кого угодно подымет, если не мертвый совсем — хилое дерево из года в год в силу входить стало.
