Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Хонор не может быть сразу повсюду, так что, когда Народная Республика Хевен задумывает политическое убийство на Земле, в дело вступает Антон Зилвицкий – муж одной из самых почитаемых жертв войны и отец юной девушки, которая явно «яблочко не далеко от яблоньки» – и пользуется случаем, чтобы заплатить по старым долгам.
отрывок из произведения:
...Когда он заметил человека, которого искал, Виктор Каша испытал еще один приступ сомнений и нерешительности.
И страха.
Сумасшествие. Лучший способ гарантировать себе почетное место — перед расстрельным взводом.
Неуверенность была достаточно сильна, чтобы приковать его к месту больше чем на минуту. К счастью, грязный бар был настолько забит народом и настолько плохо освещен, что его неподвижность не привлекла чьего-либо внимания.
Она безусловно не привлекла внимания человека, на которого он уставился. Виктору понадобилось не более нескольких секунд, чтобы прийти к выводу, что человек, являвшийся его целью, уже был наполовину пьян. Верно, сидевший в баре не шатался и не запинался, произнося бармену несколько слов. В этом, как и во всем остальном, Кевин Ушер тщательно контролировал себя. Но Виктор видел Ушера трезвым — изредка — и полагал, что может различить неявные признаки.
В конце концов именно это превозмогло страхи Виктора.
«Если он заложит меня, я всегда могу заявить, что он был слишком пьян, чтобы понимать, о чем шла речь. Вряд ли Дюркхейм не поверит мне — он сам достаточно острил насчет пьянства Ушера, верно?» В тот момент, когда он пришел к такому выводу, Виктор увидел, как сидящий рядом с Ушером человек свалился со стула. Мгновением позже Виктор занял его место.
И снова заколебался. Ушер не смотрел на него. Гражданин полковник морской пехоты ссутулился над стаканом, уставившись на налитую в него янтарную жидкость. Виктор, если бы захотел, все еще мог уйти не подставляя себя.
Точнее это он так считал. Виктор забыл о репутации Ушера.
— Это грубое нарушение процедуры, — сказал человек, сидящий рядом с Виктором, не отрывая взгляда от стакана. — Не говоря уже о том, что нарушает все правила нашей профессии. Дюркхейм с тебя с живого кожу сдерет. — Ушер отпил глоток. — Ну, может быть и нет. Дюркхейм — бюрократ. То, что он знает о полевой работе, не перенапряжет мозги голубя.
В голосе Ушера не было признаков опьянения, разве только некоторая замедленность произношения. Не было признаков опьянения и во взгляде, который он наконец перевел на Виктора.
— Но что еще важнее — намного важнее , — это то, что я не на работе, а ты нарушаешь мою концентрацию.
Гневный ответ Виктора вырвался опередив рассудок.
— Мать твою, Ушер, — прошипел он. — С твоей практикой, ты сможешь пить в центре урагана не пролив ни капли.
Тонкая усмешка коснулась лица Ушера.
— Ну и ну, — протянул он. — Кто бы мог подумать? Маленький вундеркинд Дюркхейма на самом деле умеет ругаться.
— Ругаться я научился раньше, чем говорить. Поэтому я этого и не делаю.
Усмешка Ушера стала шире.
— О, как захватывающе. Еще один долистик вот-вот расскажет историю нищеты и лишений. Не могу дождаться.
Виктор усмирил свой темперамент. Он был несколько поражен тем, каких усилий это стоило, и понял, что это прорывался его страх. Виктор научился самоконтролю в шесть лет. Именно так он выжил и пробился в люди.
Пробился наверх. Но он не был уверен, что открывшийся вид ему понравился.
— Неважно, — пробормотал он. — Я знаю, что нарушаю правила. Но мне нужно поговорить с тобой, Ушер, с глазу на глаз. И я не придумал другого способа.
Улыбка исчезла с лица Ушера. Взгляд его вернулся к стакану.
— За пределами комнаты для допросов мне нечего сказать Госбезопасности. — Улыбка вернулась, очень тонкая. — А если ты хочешь отвести меня туда, тебе, черт побери, лучше поискать помощи. Не думаю, что ты справишься в одиночку, вундеркинд.
На мгновение здоровенная рука, сжимающая стакан, напряглась. При виде этого Виктор не усомнился, что потребуется не меньше отделения солдат Госбезопасности, чтобы доставить Ушера в допросную. И что половина в процессе погибнет. Пьяница он или нет, репутация Ушера внушала уважение.
— Почему? — подивился Виктор. — Ты мог бы быть сейчас гражданином генералом ГБ — гражданином генерал-лейтенантом — вместо того, чтобы быть гражданином полковником морской пехоты, усланным в эту дыру.
Губы Ушера на мгновение исказила гримаса. Возможно, полуоформившаяся презрительная усмешка.
— Мне не очень нравится Сен-Жюст, — прозвучал ответ. — И никогда не нравился, даже до Революции.
Виктор на секунду задержал дыхание, потом резко выдохнул и огляделся. Никто не прислушивался, насколько он мог судить.
— Ну, — протянул он, — ты уж точно не шибко озабочен своим здоровьем.
...Когда он заметил человека, которого искал, Виктор Каша испытал еще один приступ сомнений и нерешительности.
