Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Книга одного из первых Героев Советского Союза, русского советского лётчика Михаила Водопьянова состоит из невыдуманных рассказов о В. Чкалове, К. Коккинаки, А. Покрышкине, В. Сорокине… Все произведения М. Водопьянова написаны ярко и правдиво. Главное их достоинство – высокая гражданственность, мужество и призыв к советской молодежи свято хранить и множить подвиги старшего поколения.
отрывок из произведения:
...Родился я в 1899 в селе Студенки Липецкого уезда, в бедной крестьянской семье.
Село Студенки ничем не знаменито. До революции среди жителей было девяносто процентов неграмотных. Хотя село расположено вблизи Липецка, никто не ходил ни в городской театр, ни в иллюзион. Занимались хлебопашеством и огородничеством, пили, по праздникам наряжались в пестрые, яркие костюмы.
Когда мне исполнилось семь лет, отец мой задумал переселиться в Сибирь, на новые места. Причиной поездки были раздоры его с отцом, который отписал все свое хозяйство дочери-монашенке.
Помню, как дед мой с материнской стороны рассказывал:
– Вот, Миша, слухай – я тебе расскажу, как отец с дедом жили. Когда отдавали мать за твоего отца, поехали мы двор и все хозяйство осматривать, а там и смотреть нечего. Стоит избенка, покрытая соломой, мы туда и зайти боялись… Зимой дело было, были мы в тулупах, боялись воротниками развалить двери. Свадьбу так и гуляли не у вас, а рядом, у Сосаниных… А теперь, гляди, дед-то богат стал и отца обижает, все отписал твоей матери крестной в монастырь, а ей на что?.. В святые попасть пожелала… Отец твой заработает на пропитание, а как же дядя Ваня? Ведь он не намного больше тебя. Вдруг да умрут дед-то с бабкой, куда он пойдет? Слышал я – его тоже хотят в монастырь отдать. Смехатура… – А я, дед, не пойду в монастырь. Я в пастухи пойду, – страсть как люблю щелкать кнутом!
– Ну, это, Миша, видно будет.
Отец за тридцать рублей продал мерина, которого получил в приданое за матерью, и купил два билета до Тайшета Иркутской губернии. Раньше туда уехали наши односельчане. Они писали, что прокладывается новая железная дорога и работы много.
Семья наша состояла из четырех человек: отец, мать, я и маленькая сестренка семи месяцев.
Тяжелые вещи сдали в багаж. Получили их через полтора месяца после приезда в Тайшет. Сундук оказался почти пустым – вещи украли.
Поселились мы в бане у одного нашего дальнего родственника – Дубинина, который давно жил в Тайшете и имел свой дом.
Отец начал работать на железной дороге: выгружал из вагонов уголь для паровозов. Работа была сдельная: за двенадцать – тринадцать часов выгонял полтора-два рубля. Зажили ничего, стали покупать к чаю белый хлеб, мясо есть почти каждый день, – не то что в деревне жили. Но не долго наше счастье длилось… Как-то вечером подали к станции два вагона угля. В этот день почти не было подачи, и все рабочие сидели без дела, покуривая за сараем… Вдруг подают два вагона. Начали спорить – кому выгружать? В конце концов уговорились пойти все. Открывают один вагон – что такое? – кирпичный чай. Открывают другой – чесуча… Вагоны по ошибке подали. «Вот это уголь… давай выгружать чесучу домой!» Отец запротестовал, но его чуть не стукнули лопатой по голове:
– Привяжи язык! Знаешь, что бывает лягавым?
Из всей этой компании лишь отец был самоход, а все остальные переселенцы, не один раз судились и сидели.
Вернувшись домой, отец спросил у Дубинина, что такое «лягавый».
– Это тот, кто выдает товарищей; они таких не любят и при первой же встрече убьют. Уж такое правило: видел, а говори – не видел.
Утром приходит жандарм и говорит отцу: «Собирайся». Пошли.
Отец был запуган. В участке сказал, что ушел с работы рано и никаких вагонов не видел.
– Не бойся, Водопьянов, – уговаривали его, – мы тебя не выдадим, только укажи виновников.
Отец не указал.
– Тогда мы тебя посадим… На тебя показали, что ты открывал вагон.
До суда волынка тянулась полтора года. Повезли отца в Иркутск, посадили в тюрьму. Там он попал ламповщиком к политическим. Читать он не умел. Его научили грамоте, и он узнал, что его злейшие враги – помещики и капиталисты, но никак не верил в равенство и братство. Ему доказывали, что будет равенство, а он не соглашался: «Как это так – равенство: один работает, другой лентяй, один ученый, другой пахарь, – нет, уравнять нас нельзя».
Но не долго пришлось ему спорить, перевели его в Нижнеудинск. Пользовался там он доверием, ходил в вольные бани, жил в кирпичном тюремном сарае.
С тех пор как забрали отца, жизнь у нас круто изменилась. Квартиру пришлось сменить: только недавно переехали в хорошую, а теперь опять в баню.
Как-то раз мама с сестренкой уехала к отцу в Нижнеудинск на свидание. На другой день после ее отъезда приходит к нам сосед – дедушка Медведев с каким-то татарином. Хороший старик был этот Медведев, мы, ребята, особенно любили его. Всегда брал с собой в лес сено косить, – он косит, мы собираем, а потом еще покатаемся на дедушкиной лошади...
...Родился я в 1899 в селе Студенки Липецкого уезда, в бедной крестьянской семье.
