Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Валерий Генрихович Вотрин – писатель, переводчик. В прозе Вотрина причудливо соединены элементы притчи, иронии, аллегории, гротеска, характерна ее многожанровость: интерпретации библейских сюжетов, готические истории, мифологические притчи.
отрывок из произведения:
...Рано поутру, пока солнце еще не взошло и пауки не заплели своими клейкими сетями лесные тропинки, Валентина Андревна отправляется встречать министерского инспектора. Путь ее пролегает через северный лес, по которому давно никто не ходил, и Валентина Андревна с неудовольствием ощущает в темноте — лицом и открытыми частями тела — прикосновения старой паутины, чьи тугие, усеянные росинками струны протягиваются через тропу. Она досадует внутри, что не взяла с собой палки, какую обычно носят все в этих краях, чтобы отбиваться от паутины. Подразумевается, что палка поможет защититься и от собак, но они в этих краях почти перевелись, а те, которых еще не унесли лесные звери и хвори, смирные, не нападают и не лают.
Между стволами скоро забрезжило, и когда она выходит на широкую, с небрежно кинутым ковром из лесных цветов поляну, солнце уже взошло. Становится жарко. Валентина Андревна идет к дальнему концу полянки, по пути удивляясь тому, что не слышно жужжания насекомых. Их, кажется, густое благоухание, источаемое цветами, совсем не привлекает. Оглянувшись по сторонам, она замечает, что деревья по краям поляны оплетены густой паутиной. Ну, конечно. Все насекомые запутались в паутине. Ясно, ведь у них нет палки. Пока Валентина Андревна вспоминает, почему паутина здесь на каждом шагу, а пауков никто не видел, из леса слышится шум. Она быстро оправляет на себе платье, снимает с него последние комки паучьего долгостроя и делает приветливое лицо — ведь инспектора из министерства подобает встречать именно с таким лицом, об этом написано в инструкции. Шум слышится ближе, превращается в невнятные чертыхания, и плотная стена паутины, закрывшая вход на поляну с той стороны, прорывается изнутри сильными ударами палки. Получается солидная дыра, и в нее ступает человек из министерства.
После почти двухчасовых блужданий по лесу, завешенному плотными седыми тенетами, после опасений, что вот-вот он колыхнет какую-нибудь сторожевую нить, и сверху на него бесшумно опустится клыкастая осьминогая тварь, после проклятий по адресу всех интернатов, где он побывал и где еще побывает, а заодно и солнца, которое не взошло и вряд ли уже взойдет, Егупов видит перед собой залитую солнцем полянку и на ней — приветливую женщину в простом домотканом платье, сложившую в ожидании руки на большом мягком животе. Лицо женщины тоже мягкое, с большим мягким носом и ртом, довольно большим и мягким. Егупов с облегчением вздыхает и идет к ней, на ходу приветственно протягивая руку.
Валентина Андревна принимает ее и осторожно трясет, одновременно вглядываясь в его лицо. Попервоначалу она чуть было не оглядывается, следя за его направленным мимо взглядом. Только затем она понимает, что у него невероятное косоглазие. Стараясь не смотреть ему в глаза, Валентина Андревна перемещает взгляд на его нос и видит, что он тоже невероятен — горбат и посажен на лице как-то боком. Когда он улыбается, она видит, что рот его будто разъезжается и обнаруживает торчащие в разные стороны зубы, и темные десны, и шевелящийся где-то там язык. Волосы и платье его все скрыты паутиной, и Валентина Андревна не смотрит на них. В его руке она замечает маленький чемоданчик, единственное, что вызывает в душе хоть какой-то положительный отклик.
— Матюшина, — говорит Валентина Андревна, тряся его протянутую руку, и слышит, как жуткий глухой голос, идущий будто из его чемоданчика и убивающий все положительные о нем, о чемоданчике, отклики, произносит его, инспектора, имя:
— Егупов, Станислав Петрович.
Представившись, Егупов чувствует, что произвел на женщину приятное впечатление: это видно по тому, как она заглянула ему в рот. Вдвоем они шагают через полянку. По пути он размахивается, чтобы забросить свою палку куда-нибудь подальше, но Валентина Андревна мягким движением берет палку из его руки.
— Не нужно, — говорит Валентина Андревна. — Палка нам еще пригодится. Без нее по лесу никуда.
— Мне ее выдали в министерстве, — говорит Егупов. — Вместе с командировочным удостоверением.
— Палку выдают всем инспекторам, — говорит Валентина Андревна. — Иногда мы даже печать об убытии ставим на палке, а не на удостоверении. По ошибке, конечно.
— Я не инспектор, — говорит Егупов. — Я ученый. Психолог. Приехал понаблюдать за вашими детьми.
— Тогда вам обязательно нужна палка, — уверенно произносит Валентина Андревна.
— Что вы! — говорит Егупов. — Я никогда не прибегаю к таким методам. Я знаю, в некоторых интернатах… — Нет, нет, вы не так поняли, — улыбается Валентина Андревна. — В лесу без палки никуда.
Они перестают разговаривать, потому что входят под полог леса, и Валентина Андревна начинает мягкими, но уверенными движениями палки прокладывать себе и ему путь, когда просто перерубая пересекающие тропу под разными углами нити, а где они становятся гуще, — и наматывая их ловко на кончик палки...
...Рано поутру, пока солнце еще не взошло и пауки не заплели своими клейкими сетями лесные тропинки, Валентина Андревна отправляется встречать министерского инспектора. Путь ее пролегает через северный лес, по которому давно никто не ходил, и Валентина Андревна с неудовольствием ощущает в темноте — лицом и открытыми частями тела — прикосновения старой паутины, чьи тугие, усеянные росинками струны протягиваются через тропу. Она досадует внутри, что не взяла с собой палки, какую обычно носят все в этих краях, чтобы отбиваться от паутины. Подразумевается, что палка поможет защититься и от собак, но они в этих краях почти перевелись, а те, которых еще не унесли лесные звери и хвори, смирные, не нападают и не лают.
