Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Джон Голсуорси хорошо известен как представитель английского реалистического романа XX века. Но творческое наследие писателя не исчерпывается романами. Из всего огромного драматургического наследия Голсуорси на русский язык в овках или полностью было переведено всего несколько пьес.
отрывок из произведения:
...Столовая в доме Джона Бартвика. Большая, хорошо обставленная комната в современном стиле. Шторы задернуты. Горит электричество. На большом круглом обеденном столе — поднос, на нем виски, сифон и серебряная коробка для папирос. Первый час ночи. За дверью слышна какая-то возня, затем дверь стремительно распахивается, и в комнату вваливается Джек Бартвик. Чтобы не упасть, он хватается за ручку двери и стоит, глядя в пространство, с блаженной улыбкой на лице. Он во фраке и цилиндре, в руке у него голубая бархатная дамская сумочка. Его чисто выбритое мальчишеское лицо покрыто румянцем. Через руку перекинуто пальто.
Джек. Привет! В-вот я и д-дома! (С вызовом.) Кто говорит, что мне самому было не открыть! (Шатаясь, делает несколько шагов, вертя в руках сумочку. Оттуда вываливается дамский носовой платок и кошелек из красного шелка.) Так ей, черт побери, и надо... в-валится все. У, подлая кош-шка! Я ее проучил — забрал ее сумку. (Размахивает сумочкой.) Так ей и надо, черт по-побери. (Берет из коробки папиросу и сует в рот.) Фу ты, я же ничего не дал этому парню. (Роется по очереди во всех карманах и вытаскивает шиллинг. Монета падает и закатывается куда-то. Ищет ее.) Проклятый шиллинг! (Снова шарит у себя в карманах.) Черная неб-небла-неблагодарность! Ровным счетом ничего... (Смеется.) Нужно сказать ему, что у меня аб-абсолютно ничего нет...
Шатаясь, выходит из комнаты, исчезает в коридоре и возвращается в сопровождении Джонса, который тоже нетверд на ногах. Джонсу лет тридцать, у него впалые щеки, темные круги под глазами, поношенная одежда. Видимо, он безработный. Он входит озираясь.
Шшш... Только не шуметь... Что угодно — т-только не шуметь!.. Закройте дверь и про-пус-стите глоточек, (С пьяной серьезностью.) Вы помогли мне открыть дверь, а у меня для вас н-ни-чего нет. Это мой дом. Моего отца зовут Бартвик, он член парламента, либерал, я вам уже гов-ворил. Выпейте глоточек. (Наливает виски и залпом выпивает сам.) Я не ппь-ян. (Опускаясь на диван.) Все нор-нормально. Как вас зовут? Меня зовут Ба-абартвик, и моего отца тоже. Я тоже либ-либерал, а в-вы?
Джонс (хриплым голосом, иронически). Я, будь оно все неладно, консерватор. Звать Джонс. Моя жена работает у вас. Она поденщица, она здесь работает.
Джек. Джонс? (Смеется.) У нас в колледже тоже есть Джонс... Я-то не социалист, я либерал, да это одно... почти одно и то же, потому что принципы либ-ли-бералов... Все равны перед законом! Че-чепуха, глупости. (Смеется.) Что я хотел с-сказать? Передайте мне виски.
Джонс наливает ему виски и добавляет воды из сифона.
Да, я хотел вам с-сказать — мы с ней поцапались. (Размахивает сумочкой.) Выпейте глот-точек, Джонс. Мне не попасть бы в дом, ес-если бы не вы, потому-то я вас и у-угощ-щаю. Наплевать, пускай все знают, что я ее проучил. Кошка! (Укладывается с ногами на диван.) Делайте что хотите, только вы того... тих-хо!.. Нал-лейте себе еще стаканчик, налейте хор-роший, бо-большой, прееебольшой ста-кан, берите папиросу, бери-ите все, что хотите. Я не попал бы в дом, если бы не вы. (Закрывая глаза.) Вы т-тори... вы консерватор-социалист... А я либ-берал... Выпейте глоточек... Я слав-вный малый... (Голова у него откидывается, и, улыбаясь, он засыпает.) Джонс стоит некоторое время, глядя на него, затем хватает стакан Джека и допивает виски. Берет лежащую на груди у Джека сумочку, подносит ее к свету, нюхает.
Джонс. Шатался по крышам и выдрал у своей кошечки шерстки клок. (Запихивает сумочку Джеку во внутренний карман фрака.) Джек (бормочет). Я тебя проучил! Ты... к-кошка!
Джонс (настороженно озирается, наливает виски и пьет. Берет из серебряной коробки папиросу, затягивается, снова отпивает несколько глотков виски. Теперь он уже совершенно пьян). Жирно живут! (Видит на полу кошелек.) Еще клочок шерстки. Кис, кис! (Поднимает его, кидает на поднос и смотрит на Джека.) Теленок! Откормленный телец! (Видит свое отражение в зеркале. Подняв руку и растопырив пальцы, пристально вглядывается в него, затем снова смотрит на Джека, сжав кулак, как будто готов обрушить его на улыбающееся во сне лицо. Резким движением опрокидывает остатки виски в стакан и выпивает. Хитро посмеиваясь, берет серебряную коробку и кошелек и засовывает себе в карман.) Проучил! А я тебя проучу, вот что. (Из его груди вырывается глуховатый смех, и он, шатаясь, идет к выходу. Плечом задевает выключатель, свет гаснет.) Слышен звук захлопнувшейся наружной двери.
...Столовая в доме Джона Бартвика. Большая, хорошо обставленная комната в современном стиле. Шторы задернуты. Горит электричество. На большом круглом обеденном столе — поднос, на нем виски, сифон и серебряная коробка для папирос. Первый час ночи. За дверью слышна какая-то возня, затем дверь стремительно распахивается, и в комнату вваливается Джек Бартвик. Чтобы не упасть, он хватается за ручку двери и стоит, глядя в пространство, с блаженной улыбкой на лице. Он во фраке и цилиндре, в руке у него голубая бархатная дамская сумочка. Его чисто выбритое мальчишеское лицо покрыто румянцем. Через руку перекинуто пальто.
