Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Макс Флинн – агент под прикрытием, и работа у него незавидная – шпионить за своими. Когда убить, кого убить, убить или сохранить жизнь – решения требуется принимать мгновенно, если хочешь сам остаться в живых. Но на этот раз Макс оказался в запутанной ситуации. Кто он, этот незнакомец, проникший в его квартиру посреди ночи только для того, чтобы пустить пулю себе в голову? Чем так важен билет на место 14В? И так ли уж невинна прекрасная подруга самого Макса? Мир шпионажа и контршпионажа не оставляет места для ошибок, и Флинн знает, что один-единственный неверный шаг означает смерть.
отрывок из произведения:
...Бывает такое странное ощущение: ты знаешь, что в комнату кто-то вошел, но пока еще не видишь его и не слышишь. Ты просто чувствуешь: он здесь. Такое вот ощущение и возникло у меня тогда – ночью, в моей спальне. Было очень поздно и очень темно.
Я чувствовал это, такой же холодок, и раньше – тысячу раз в тысяче разных ситуаций: когда машину заносит на мокрой дороге, когда самолет проваливается на пять тысяч футов в воздушную яму, когда тень возникает из темного переулка.
В комнате определенно кто-то был. Не друг. Друзья не заскакивают ко мне в спальню в половине третьего ночи – в квартиру на тридцать втором этаже здания, где отключен лифт; в квартиру, ключ от которой лежит в кармане пиджака, висящего на спинке стула; в квартиру с тремя врезными замками «ингерсолл», двумя замками «чабб», йельским замком № 1 и двойной цепочкой, не говоря уже о круглосуточной вооруженной охране у двери, ввиду чего войти в здание труднее, чем выйти из большинства тюрем.
Гость не был другом. Я не шевелился. Он не двигался. У меня было перед ним одно преимущество: он думал, что я сплю. У него было передо мной еще большее преимущество: он не лежал, совершенно голый, вымазанный детским маслом, с прикованной к кровати ногой, и рядом с ним не спала голая пташка, занимавшая пространство в пять футов и одиннадцать дюймов, которое отделяло мою масляную руку от стоявшей на предохранителе «беретты».
Несколько десятых секунды я размышлял, что делать. Гость определенно не собирался задерживаться до утра – пойти на такое мог бы разве что завзятый вуайерист. Он явно не был и мелким воришкой – здесь не водилось драгоценностей, здесь не держали сокровищ, как в Форт-Ноксе или Национальной галерее. Здесь вообще не было ничего такого, что страдающий дальтонизмом карлик с коэффициентом Q 24 не мог бы купить за пару тысяч долларов на распродаже в «Блумингдейле», – вполне возможно, именно так он и сделал. Все, что здесь имелось, лучше всего характеризовалось термином «зачаточное еврейское Возрождение» и состояло из предметов личного обихода, которые можно встретить едва ли не в каждом номере недостроенного отеля «Холидей Инн».
Гость не был настроен и поболтать, потому что в противном случае уже подал бы вступительную реплику. Скорее всего, как я решил за две десятые секунды, пока взвешивал возможные варианты, он пришел сюда кого-то убить.
По причине скудости выбора наиболее подходящими кандидатами в жертвы выглядели мы, Сампи[1] или я. Прозвище Сампи я дал ей из-за пристрастия к маслу «Джонсон беби», которое, как она полагала, предназначалось для секса, а вовсе не для того, для чего изначально создавалось.
Если ночной гость пожаловал за ней, то это мог быть только какой-то брошенный любовник, а поскольку Гудини умер еще до ее появления на свет, то и этот вариант пришлось исключить.
Мне стало вдруг одиноко. К этому моменту ночной пришелец, должно быть, уже вычислил, кто есть кто; меня ждала пуля 9-го калибра из «парабеллума» с глушителем, ее – бритва, чтобы не разбудила соседей воплями.
Добраться до своего оружия я не мог. Развернуть и вскинуть правую ногу так, чтобы обрушить кровать на его голову раньше, чем придется собирать собственные мозги и осколки черепа в соседнем номере, не представлялось возможным.
Грянул выстрел. Не глуховатый хлопок вроде того, с каким пробка выскакивает из бутылки, но короткий, оглушающий взрыв боеприпаса «магнума» 44-го калибра с пулей весом в двести гран. И смерть пришла ко мне.
В жаркой темноте что-то большое и тяжелое обрушилось на меня, круша кости и вышибая дух. Мокрое, кровянистое, болезненное. Это был он, ночной гость...
...Бывает такое странное ощущение: ты знаешь, что в комнату кто-то вошел, но пока еще не видишь его и не слышишь. Ты просто чувствуешь: он здесь. Такое вот ощущение и возникло у меня тогда – ночью, в моей спальне. Было очень поздно и очень темно.
