Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Нодар Джин родился в Грузии. Жил в Москве. Эмигрировал в США в 1980 году, будучи самым молодым доктором философских наук, и снискал там известность не только как ученый, удостоенный международных премий, но и как писатель. Романы Н. Джина «История Моего Самоубийства» и «Учитель» вызвали большой интерес у читателей и разноречивые оценки критиков. Последнюю книгу Нодара Джина составили пять философских повестей о суетности человеческой жизни и ее проявлениях — любви, вере, глупости, исходе и смерти.
отрывок из произведения:
...Герд фон Деминг был юдофобом и циником.
Одна эта комбинация качеств не смогла бы обеспечить ему успеха даже в Мюнхене, откуда он и прибыл в Вашингтон. Решительную роль в его карьере сыграла более редкостная черта — монументальная бездарность.
В человеческой неприметности ничего необычного нет. Она навязывается как генами, так и окружением. Между тем, Деминг выделялся бездарностью благодаря тому, что, не удовлетворившись её унаследованностью от предков и среды, он её всю жизнь культивировал. Тем не менее, именно из-за бездарности он так и не сумел придать ей монументальную завершённость раньше, чем достиг начальственного возраста.
Несмотря на конечный успех, Герд считал свою карьеру неудавшейся. Он готовился к жизни штатного агента секретной службы, но помешала ему не столько шпионская внешность, сколько неотвязная улыбка. Она выдавала его с головой, ибо слишком уж явно была рассчитана на то, чтобы носитель казался глупее, чем был. Пришлось поэтому пойти в радиовещание. Сперва — на должность начальника русской секции «Свободы», а потом — советского отдела «Голоса Америки».
Наши с ним пути пересеклись именно в этом отделе, где сто пятьдесят радиовещателей разных полов сплачивала воедино зоологическая ненависть друг к другу. Помимо индивидуальной насаждалась этническая. Каждый «свободолюбивый народ» брезговал остальными, а все вместе презирали русских. Которые отыгрывались на евреях.
Общались «народы» меж собой по-английски, что причиняло всем страдание, поскольку владели они этим языком не много лучше, чем более знаменитый свободолюбец — Тарзан.
Теснее всего смыкала вещателей интеллектуальная ущербность. За редким исключением каждый был умён лишь настолько, чтобы понимать неполноценность остальных. Избранные понимали и то, что именно ущербности они и обязаны терпимостью начальства, которое пуще всего остерегалось полноценных людей, считая их непредсказуемыми. Предсказуемых же одаряло премиальными и пропиской на Доске Почёта.
На этой доске в вестибюле я и увидел впервые моих соседей по офису.
С левой руки, за столом переводчика новостей, сидел недавний тбилисский перебежчик Гоги Топуридзе. Брюхатый винодел, отработавший уникальную походку в присутствии не только начальников, но даже их ассистентки.
Её звали Мария Силиберти. Кроме далеко не юного возраста и итальянского имени, не имевшего к её происхождению никакого отношения, она не отличалась от прочих ассисенток никакими рабочими достоинствами. Правда, делала вид, будто из скромности тщательно их скрывает, хотя при случае может точно указать где именно эти достоинства скрываются. В награду ей даровали должность «специальной ассистентки».
Завидев её в конце коридора, Топуридзе переходил на цыпочки, а подойдя ближе, останавливался, вытягивал шею, громко постукивал одним каблуком по другому, а потом густо краснел и сваливал курчавую голову на грудь. Эта операция имела целью внушить этой ассистентке простейшее сообщение, будто, несмотря на рыхлость форм, грязь под ногтями и жирную кожу, она производит на него обезоруживающее эротическое влияние.
Силиберти, тоже обезоруженная, постоянно намекала ему, что его курчавой голове пристало сваливаться именно на её бюст. Рассуждала логично, ибо, пусть этот вислый бюст и располагался не в обычной зоне, а ближе к пуповине, Гогина голова отвечала требованиям к этому органу лишь тем, что находилась в нормальном месте — на шее...
...Герд фон Деминг был юдофобом и циником.
