Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Зловещее Братство, изгнанное из Англии усилиями Майкрофта Холмса и его отважного помощника Гатри, мечтает взять реванш. Его рука угадывается за нападением на курьера Адмиралтейства, отравлением немецкого дипломата и другими криминальными проиcшествиями.
отрывок из произведения:
... – «Бесчисленные «завтра», «завтра», «завтра»»[3], – твердил Эдмунд Саттон голосом полным нестерпимого утомления и отчаяния.
Я ни разу не шелохнулся, хотя целых три месяца присутствовал при репетициях и был уверен, что выучил его роль наизусть. Окружавшая меня публика притихла, поглощенная действом.
– «К последней букве вписанного срока…»
Рядом со мной сидел Майкрофт Холмс, устремив темно-серые глаза на актера, который, когда не подвизался в шекспировских ролях, служил его двойником.
– Он их потряс, – прошептал Холмс, тоже заметивший, что зрители, все до единого, загипнотизированы игрой Саттона.
– «…Который час кривляется на сцене и навсегда смолкает…»
Сдерживаемое волнение сообщало этим словам страстность, надрывавшую мне сердце. Саттон отвернулся от зрителей и продолжал декламировать в глубину сцены, но каждое его слово было отчетливо слышно, хотя голос, казалось, звучал не громче, чем в начале этого краткого трагического монолога.
– «…И страстей, но смысла…»
Последовала недолгая пауза, затем актер снова повернулся к залу и с жалкой улыбкой закончил:
– «…Нет».
– Великолепно, – шепнул Майкрофт Холмс, и похвала эта была не лицемерна, как и все, что он говорил. – Изумительно. Превосходное начало.
Я кивнул, не желая разрушать словами чары. Я был взволнован не меньше Холмса и сам испугался этого. «Кто бы мог подумать, – говорил я себе, – что между затверженным текстом и его сценическим представлением может существовать такая разница!» Однако чему тут было удивляться? Я много раз видел, как Саттон перевоплощается по воле нашего патрона, и наиболее убедителен актер был в роли Майкрофта Холмса. Я по-прежнему смотрел на сцену: началась битва, и это предвещало скорый конец представления.
Занавес опустился, раздались аплодисменты, и чары развеялись. Я хлопал вместе с остальными, ожидая, когда актеры выйдут на поклон.
– Думаю, вы согласитесь, он был хорош, – сказал Холмс.
Исполнители, выстроившись цепочкой, вновь показались на сцене и внимали бурным овациям.
– У него утомленный вид, – заметил Холмс, внимательно разглядывая Саттона.
Под гримом, добавившим актеру добрый десяток лет, на его лице и впрямь проступали следы усталости.
– Неудивительно, – ответил я. – Он потрудился на совесть.
Я неистово хлопал актрисе, игравшей леди Макбет, – изящной женщине, чей голос проникал до глубины души. Только что меня ужасало ее безумие, а теперь она расточала улыбки и заигрывала с публикой. Я припомнил, что Саттон говорил, будто она на редкость вспыльчива и к тому же охотится за богатыми стариками. Пока она играла роль, я ни за что не поверил бы этому, но сейчас понял, что? имел в виду актер. Она была слишком уж миловидной, и в ее манере держаться сквозило что-то неприятное.
– Беатрис Мазеруэлл вам не по вкусу? – лукаво поинтересовался Майкрофт Холмс.
– В ней всего… чересчур, – признался я.
Занавес поднимался трижды, затем аплодисменты стихли и люди потянулись к выходу...