Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В этот сборник вошли два романа и повесть известного отечественного фантаста Владимира Михайлова, объединенные общей темой недалекого будущего и общими героями — сотрудником Интерпола Даниилом Миловым и его подругой — американкой Евой Рикс.
Перед вами — три дела Даниила и Евы. Три шедевра современной приключенческой научной фантастики!
отрывок из произведения:
...Во тьме вспыхнула искра; мгновенный взвизг резанул по слуху, потом глухо загудело — словно в глубочайший колокол ударили: ухнул неимоверным басом, покачался из стороны в сторону и стал затухать. Но Милов успел уже нырнуть в дыру — вход в пещерный лабиринт.
Собственно, и не пещеры это были, скорее катакомбы, тут естественные пустоты, характерные для таких геологических структур, с обширными залами (в одном из них даже подземное озерцо плескалось), которые соединялись вымытыми некогда водой ходами и рукотворными коридорами, в прошлом — горными выработками. В седой древности в пещерах жили, во время Второй войны их использовало Сопротивление, а после нее, хотя и не сразу, проложили несколько маршрутов для туристов; маршруты эти оборудовали электрическим освещением, но стоило отклониться от нахоженной трассы — и человек попадал в первозданную мглу. Входов в катакомбы имелось несколько, все они были снабжены прочными дверями — сперва деревянными, потом их заменили пластинами из котельного железа: чтобы предотвратить несчастные случаи, какие время от времени приключались с «дикими» туристами и с детьми. Одна из этих дверей сейчас оказалась, на счастье Милова, приотворенной, и пули пришлись по ней.
Рикошет, — подумал он, переводя дыхание и напряженно вслушиваясь. — Плохо стреляют, — а странно, они должны уметь профессионально, и по звуку в том числе; но и так ничего, чуть левее — тут бы мне и конец. Конечно, найдись среди них хоть один порешительнее — выпрыгнул бы за мной, и длинной очередью вдоль хода, и все... Если они меня опознали — человек я заметный, их могли предупредить, — то преследовать они вряд ли сунутся, репутация у меня достойная; но уж постараются и живым не выпустить, залягут, как кот у норки: наверняка ведь думают, что я этих ходов не знаю, а если и знаю, то лишь официальные маршруты. Плохо они обо мне думают, плохо...
Он спешил уйти подальше, прикидывая на ходу, как побыстрее и побезопаснее выбраться отсюда, чтобы попасть наконец в Научный центр, найти там одного человека и выжать из него все, что можно, а потом найти другого, уже в городе, и с ним сделать то же самое. Несколько раз Милов свернул почти наугад: надо было сойти с туристской тропы. Сейчас ход расширился, двигаться можно было почти бегом, лишь немного пригибаясь. Воздух был сырой и затхлый — значит, другого входа поблизости не было. Хорошо: никто не успеет забежать и устроить засаду впереди. Подумав так, Милов усмехнулся и еще ускорил шаг. И, словно в отместку за ухмылку, кто-то или что-то долбануло его по лбу с такой жестокой силой, что он не устоял на ногах — рухнул и, кажется, отключился.
Ненадолго, впрочем. Милов пришел в себя то ли от невыносимой, дергающей и стучащей боли в виске, но, может быть, и от слабого, осторожного шороха, что послышался. Милов с силой притиснул висок к холодному,мокрому песку, чтобы умерить боль. Никуда не деться; звуки были звуками шагов, и они приближались осторожно, но упорно.
Значит, решились все-таки пакостники, — подумал он с неожиданным спокойствием, — пошли на добивание... Ну, о такой непроглядности в меня еще попасть надо. Правда, и мне по звуку трудно будет их упредить: здесь многократное отражение. Ладно, пусть они начинают, а я тогда — по вспышкам...
Шаги приближались все медленнее, охотники, видимо, не хотели рисковать. Что же они — даже фонариками не запаслись, дурачье, неужели думали, что я по туристским ходам побегу? — с некоторым пренебрежением подумал Милов. — А ведь готовились, наверное, всерьез... Или просто боятся?.. — Тут шаги и вовсе замерли. Милов старался дышать как можно реже, тише, отбойный молоток в черепе перестал частить. Потом он услышал совсем рядом едва различимый шепот очень удивился: разговаривали по-английски, а не по-намурски и не по-фромски — то были два местных языка.
«Нет, мне помнится, тут пройти можно, надо только опасаться сталактитов, они тут мощные, их не вырубали, это дикий ход».
Странный акцент, — подумал Милов. — Местный, надо полагать. В местных языках я — с грехом пополам... Так вот, значит, на что я налетел; надо было идти поосторожнее, как это я оплошал... О чем это они там?
«Жаль, мне бы хоть фонарик захватить, но кто мог знать?» «Как тихо... Может быть, мне почудилось, и никто не стонал?» Второй-явно из Штатов, — решил Милов.
«Нет, не почудилось, я хорошо слышал стон». Это был уже не шепот, а негромкий голос, и Милов едва не присвистнул от удивления: голос принадлежал женщине.
Нет, — подумал Милов, — это не мои друзья-приятели. Это случайный народ. Любовники, может быть — искали уединения и заблудились. Пора объявиться — не то они, от безвыходности, начнут делать что-нибудь нескромное...
Он подтянул ноги к животу, изготовленный было к бою пистолет водворил на место. Бесшумно привстал — и снова ткнулся головой в сталактит, в самое острие, и невольно зашипел.
— Кто там? — вскрикнула женщина испуганно. Сразу же зашуршало: мужчина шагнул вперед, дыхание его сделалось шумным. Он мог сейчас, пожалуй, и напасть, не рассуждая — просто чтобы подавить страх в себе самом.
— Эй, приятель, — по-английски окликнул его Милов — негромко, словно сидел за столиком в кафе и мимо прошел официант. — Осторожно, не запачкайте об меня обувь.
Тот снова остановился.
— Что вы тут делаете? — через мгновение осторожно спросил он.
— Принимаю солнечные ванны, — ответил Милов, чувствуя, как возвращается уверенность. — Предупреждаю: я занял лучшее Место и не собираюсь уступить его просто так...
...Во тьме вспыхнула искра; мгновенный взвизг резанул по слуху, потом глухо загудело — словно в глубочайший колокол ударили: ухнул неимоверным басом, покачался из стороны в сторону и стал затухать. Но Милов успел уже нырнуть в дыру — вход в пещерный лабиринт.
