Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Большая Игра продолжается! Тот, кто вступил в Игру, уже не сможет выйти из нее по своей воле. Ставка в ней — смерть самой Смерти, а правила — таинственны и предопределены Великим Пророчеством.
«Словом друга завлечен он на погибель, песней друга брошен в легионы смерти... Страшен суд Освободителя; низко падут недостойные слов его. Мягок он и нескор на гнев. Приношения отложит он в сторону, а почести отвергнет. И станет Элиль первым искушением, а принц — вторым, но пробудят его мертвые.» Неисповедимы пути пророчества, и кто знает, как суждено ему исполниться в НАСТОЯЩЕМ НАПРЯЖЕННОМ.
Неисповедимы пути пророчества, и кто знает, как суждено ему исполниться в НАСТОЯЩЕМ НАПРЯЖЕННОМ.
отрывок из произведения:
...Смедли подпрыгнул — дверь открылась и на некоторое время заслонила от него того или тех, кто стоял за ней.
— Передайте мне вон тот стул, мисс Пимм, — произнес голос Стрингера с непререкаемой властностью. Ну да, в госпитале хирургов ставят выше Господа Бога. — Прошу меня не беспокоить. Вам незачем ждать, сержант. Я дам знать, когда его нужно будет вести обратно. Заходите, Третий.
В комнатке явно не хватало места для еще одного стула, двух человек и закрывающейся двери. Экзетер не ожидал увидеть Смедли. На мгновение его голубые глаза вспыхнули яростным огнем и снова погасли. На нем были пижамные штаны, куртка из твида и сорочка без галстука. Он стоял, как манекен у портного. Хирург протиснулся мимо него к своему столу. Стрингер сел и посмотрел своим рыбьим взглядом на пациента.
Смедли заерзал на месте.
Экзетер стоял, уставившись в стену. Он был высокий и стройный собственно, таким он был всегда. При дневном свете на его скулах еще можно было разглядеть этот необъяснимый загар. Но подбородок, уши... длинные волосы, как у женщины? У Экзетера?
— Садитесь, Экзетер, — сказал хирург. Ничего не изменилось, и он вздохнул. — Я знаю вас, старина! Я жал вам руку в июне четырнадцатого. Мы долго обсуждали ваше странное исчезновение с миссис Боджли. Я читал рапорт о вашем не менее загадочном возвращении. О ваших странных делах я знаю, наверное, больше всех в мире.
Никакой реакции. Сколько он еще так выдержит? Если верить папке, он не произнес ни слова по меньшей мере три недели.
— Вам будет гораздо удобнее сесть, Экзетер, — резко сказал Стрингер. Похоже, он редко встречал сопротивление. — Сигарету?
Ничего. По коже Смедли побежали мурашки. Когда сигаретница переместилась к нему, он покачал головой. Ему нужен был еще «Данхилл», но еще больше ему нужна была свободная рука.
— Капитан? — сказал хирург. — Попробуйте вы.
— Эдвард, я ничего не говорил ему. Он уже знал.
Никакой реакции.
Смедли почувствовал приближение нового приступа. Экзетер считает его предателем. Стрингер хмурился — словно это он во всем виноват. Неужели они не видят, что он просто сломленный трус, контуженный человеческий обрубок? Они что, не понимают, что он сломается и разревется при одном только виде неприятности? «Боже, Боже, только бы меня сейчас не трясло!» — Я уезжаю послезавтра, Эдвард. Доктор... мистер Стрингер показал мне твою карту. Они знают, что ты не тот, за кого себя выдаешь! Я написал тем двоим, чьи адреса ты мне дал, и оба письма вернулись. — Он глянул на это неподвижное, лишенное выражения лицо и вдруг взорвался: — Ради Бога, старина! Мы же хотим помочь тебе!
С таким же успехом он мог обращаться к столу. Экзетер даже не моргнул.
— Самый замечательный случай esse non sapere, который я когда-либо видел, — сухо усмехнулся Стрингер.
Смедли обнаружил, что стоит глядя Экзетеру прямо в глаза — значит, он встал на цыпочки, ибо он был на три дюйма ниже Эдварда. Он вцепился ему в лацканы здоровой рукой, попробовал вцепиться и обрубком — Экзетер отшатнулся от внезапного нападения.
— Ты чертов ублюдок! — завопил Смедли. — Мы хотим помочь тебе! Ты мне не веришь! Ну и черт с тобой, ублюдок проклятый! — Еще пронзительнее. Он не думал о такой возможности, но раз она подвернулась, грех было отказываться. Он стоял спиной к Стрингеру. Он запихнул записку за ворот сорочки Экзетера. — Я не собираюсь тратить еще ночь, пытаясь помочь неблагодарному ублюдку, который... который... — Черт, он снова плакал! Его лицо дергалось. Припадок, на всю катушку!
— Прости, старина, — тихо сказал Экзетер, осторожно отодвигая его в сторону. — Мистер Стрингер?
Хирург встал и потянулся через стол.
— Я горжусь возможностью снова пожать руку, сокрушившую ряды итонцев.
— Славное было время, — невесело вздохнул Эдвард. Он сел. — У вас хорошая память на лица, сэр.
— У меня хорошая память на крикет. Вы убили Тимоти Боджли?
— Нет, сэр.
— Вы изменили нашему королю?
— Нет, сэр.
Радуясь тому, что на него не обращают внимания, Смедли тоже сел, трясясь, как желе. Он сделал это! Он передал записку!
— Возможно, сигарета мне сейчас не помешает, сэр. — Он взял ее сам и наклонился вперед к спичке, всасывая в легкие благословенную струю дыма.
Стрингер тоже затянулся, разглядывая своего пленника. Экзетер, не дрогнув, встретил его взгляд.
Хирург выпустил колечко дыма.
— Вы говорите, что вы не изменник, и я принимаю ваше слово. Но когда вы столь эффектно объявились на поле боя, вы говорили...
— Это шок, сэр. Такое случается с теми, кто... Просто шок.
— Допустим. Но вы бормотали что-то про предательство и шпионов. Если вы обладаете важной информацией, она мне нужна. Это ваш долг перед...
Эдвард покачал головой.
— Это не имеет никакого отношения к войне, сэр.
— И все же?
— Это касается моих друзей в другой войне. Я не ожидал попасть туда, где оказался. Меня обманули, предали...
...Смедли подпрыгнул — дверь открылась и на некоторое время заслонила от него того или тех, кто стоял за ней.
