Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Культура сталкивается с неким артефактом, который старше самой Вселенной. Открытие грозит перевернуть Галактику и грозит Культуре новой войной с иной цивилизацией. Но может ли случится, что весь шум из-за Исключения вляется заговором внутри самой Культуры? Что иные из Разумов — столь привычных к рутинному вмешательству в дела иных цивилизаций — могут попытаться изменить их собственную Культуру.
отрывок из произведения:
— ...Аморфия, что происходит? Что-то с кораблем?
Аватара посмотрел на женщину странным, отсутствующим взглядом, и на мгновение Дейэль Гилиан действительно забеспокоилась. Может быть, корабль пострадал от какого-нибудь столкновения или потерял ориентацию в пространстве? Хотя экипаж этого монстра (в те времена, когда на корабле еще был экипаж) давно поговаривал, что корабль и так уже наполовину сошел с ума. Теперь их осталось только двое — она и сумасшедший корабль, которому она была отдана во власть.
Аморфия встал с кресла, подошел к единственному небольшому иллюминатору, выходившему на море.
— Все может измениться в любой момент, — глухо произнес аватара, изучая линию горизонта. Обернувшись, он посмотрел на Дейэль многозначительно и снова вернулся к созерцанию неба и моря. Выдержал паузу, сложил руки за спиной и изрек:
— Море станет твердым, как скала, а небо станет как сталь. И мы изменимся вместе с ними.
Он подошел к ней и сел в изножье кушетки, причем та едва скрипнула под его сухим и легким, как былинка, телом.
Он смотрел ей прямо в глаза.
— Как камень? — переспросила Дейэль Гилиан. — Что ты хочешь этим сказать?
— Мы — я имею в виду корабль... — сказал Аморфия, положив руку на грудь, — мы наконец можем... нам наконец есть чем заняться.
— Заняться? — переспросила Дейэль Гилиан. — Чем ты намерен заняться?
— Кое-чем. Прежде всего следует изменить наш мир, этот мир, — сказал аватара. — Всех живых придется отправить на Сохранение в соответствующих средах... Всех до единого. А может быть, и вовсе избавиться от них.
— Включая меня.
— Включая тебя, Дейэль.
— Понимаю. — Она кивнула.
«Прощай башня, прощай корабль, — подумала она, — ну что ж, вот он, конец моему пребыванию под стражей».
— В то время как ты, — продолжила она, — без помех займешься... Чем?
— Кое-чем, — ответил Аморфия без тени иронии.
Дейэль Гилиан проницательно улыбнулась.
— Чем именно — об этом ты мне, конечно же, не расскажешь.
— Я не могу тебе рассказать.
— Потому что...
— Потому что еще сам не знаю в точности, что это, — сказал Аморфия.
— Ага, — Дейэль Гилиан задумалась, встала с кушетки и подошла к одному из голографических экранов, где управляемый робот-камера отслеживал большой косяк тварей с треугольными фиолетовыми крыльями, плывущий вдоль морского дна. Лучи света пробивали толщу воды, играя на гладких шкурах. Этот косяк тоже был знаком Гилиан: у нее на глазах сменились три поколения этих громадных, миролюбивых и обходительных существ, она часто наблюдала за ними, иногда плавала вместе, а както раз даже присутствовала при рождении одного из малышей.
— Да уж, действительно, перемены, — произнесла Дейэль Гилиан.
— Ничего не поделаешь, — подтвердил аватара. Наступила пауза. — Быть может, весь наш образ жизни претерпит изменение.
Дейэль Гилиан обернулась — бесполое существо не сводило с нее пристального немигающего взора.
— Наш образ жизни? — произнесла она. Ее голос дрогнул, выдавая волнение. Она вновь машинально погладила живот.
— Я не уверен, — признался Аморфия. — Но все возможно.
Дейэль Гилиан сняла с головы обруч. Длинные черные волосы рассыпались по плечам, закрыв лицо. Так она словно спряталась от своего тюремщика за черной вуалью.
— Понятно, — наконец сказала она. Немного успокоившись, она остановилась и, прислонясь спиной к стене, в упор посмотрела на аватару. За ее плечами вспыхивали морские глубины, в них скользили огромные тени.
— Когда это случится?
— Несколько небольших манипуляций — предварительных, разумеется, — облегчат нашу задачу в дальнейшем. Кое-какие действия я уже предпринял, чтобы просто сберечь время. Но главное впереди. На это уйдет день или два, а, может, неделя или больше... если ты согласишься.
Дейэль Гилиан подумала секунду, в ее глазах промелькнуло смущение, видно было, что она борется с собой. В конце концов она улыбнулась:
— Ты спрашиваешь моего разрешения?
— Вроде того, — бесстрастно пробормотал Аморфия, уставившись в пол и постукивая кончиками пальцев по костяной столешнице.
Некоторое время Дейэль Гилиан не отрывала его от этого важного занятия, затем сказала:
— Дорогой корабль, ты присматривал за мной, потакал моим причудам... — Она снова попробовала улыбнуться этому странному существу в черном, но Аморфия теперь внимательно разглядывал свои ногти. — Ты развлекал меня все это время, и я тебе бесконечно признательна. Я даже не надеюсь в будущем отплатить тебе тем же — но я не могу принимать за тебя решений. Делай, как считаешь нужным.
Аморфия вскинул голову:
— Тогда мы приступаем сейчас же к упаковке фауны, — сказал он. — Потом будет проще: многие впадут в спячку, близится зима. А затем — трансформация... — Он произнес это слово с особым нажимом. — Это займет... — Аватара замялся — ... может быть, дней двадцать-тридцать... До того... до того как будет принято окончательное решение. Но опять же трудно сказать, когда оно будет принято.
Дейэль Гилиан сложила руки на животе, где уже сорок лет развивался и созревал ребенок, кивнула:
— Спасибо, что сказал.
Она натянуто улыбнулась и внезапно почувствовала, что не может больше сдерживать слез. Сквозь слезы и черные спутанные кудри она беспомощно взирала на это сухопарое существо с тонкими и длинными, точно у паука, конечностями. Существо сидело на кушетке, не сводя с нее глаз.
— Что ж, значит, у тебя теперь много неотложных дел. На — верное, тебе надо ими заняться?
С вершины башни она смотрела вслед уходящему аватаре. Он возвращался той же дорогой, что и пришел: по тропе вдоль редких деревьев вышел на заливной луг, пересек его, приблизился к подножию утеса, опоясанного цепью каменных глыб, за одной из которых его черный силуэт исчез из виду, и Дейэль Гилиан невольно сморгнула — все это время она напряженно наблюдала за ним. Он ушел и вновь унес мир и спокойствие из ее жизни.
Она подняла глаза к облакам. Существа, похожие на огромных воздушных змеев, висели прямо над башней, словно часовые.
Дейэль попыталась отвлечься, воображая, что они могут чувствовать, что они думают о ней и об этом мире. Но на самом деле она думала о том, как было бы здорово проникнуть, например, в мозг корабля и узнать тайну, которую он так тщательно скрывает, которую так и унес с собой, словно непрочитанную книгу, показав ей только обложку. Он знал, что она останется теперь наедине с собой и своими сомнениями, знал и все-таки оставил ее.
Ха! Он думает, что выбил ее из колеи, что теперь может третировать ее, неуверенную и растерянную.
Она попыталась вообразить корабль как единое целое, но не смогла. Корабль был слишком велик, ей необходимо было выйти за его пределы, чтобы увидеть его со стороны — этот дом, который она не покидала вот уже сорок лет, но скоро покинет, быть может, навсегда.
Но пока все вокруг оставалось прежним: гигантский утес, море и облака, и сумрачная дымка над облаками. Пытаясь отвлечься от невеселых мыслей, она снова погладила живот, как изо дня в день делала это уже без малого сорок лет. Она думала об эфемерности человеческих представлений, о том, как быстро может измениться то, что казалось вечным и незыблемым.
Ей вдруг стало страшно. Страшно не только за себя, но и за корабль, за все, что на нем находилось. Она увидела свой мир и свой корабль, какими они были и какими казались со стороны, оба измеряемые в километрах. На самом же деле громадные массы воды, воздуха и газа ее мира были неотделимы от корабля, заключенные в бесчисленных слоях его силовых полей.
Эти силовые поля представлялись ей чем-то вроде скреп, обручей или шпилек, которыми скреплялись складки, оборки и кружева ее тяжелого старинного платья. Энергия и вещество, проложенные слоями, обернутые вокруг гигантской чаши моря. И еще необъятные массы воздуха: небо и облака, где изгибалась каждый день солнечная линия горизонта. Все это венчала сфера плотных газов, скрепленная высокими температурами и колоссальным давлением. Полый шар в силовой оболочке, ее мир тысяча километров в поперечнике — несся сквозь космическое пространство. В этом мире она провела сорок лет, не имея никакого желания покидать его.
Грядут перемены, подумала Дейэль Гилиан, все к переменам. И море, и небо станут как камень и сталь...
Черная птица Гравиес села возле самой ее руки на каменный парапет башни.
— Гр-рядут пер-ремены? Гр-рядут пер-ремены! — прокаркала она. — Там что-то пр-роисходит. Что еще за пер-ремены?
— Ах, спроси у корабля, — отмахнулась женщина.
— Уже спр-рашивал. Он сказал: «Гр-рядут перремены», и больше ни чер-рта. — Птица помотала головой, будто пыталась что-то вытряхнуть из клюва. — Не нр-равятся пер-ремены, сообщила она. Она вертела головой, глядя на женщину то одним, то другим проницательным черным глазом. — Что за пр-роблемы? Он тебе р-рассказывал?
Дейэль Гилиан покачала головой.
— Нет, — ответила она, не глядя на птицу. — Он ничего не сказал.
— Бр-р! — Птица не сводила с нее испытующего взора. Затем повернула голову и оглядела солончак за поляной. Потом взъерошила перья.
— Хор-рошо, — сказала птица. Но сколько язвительности было в этом «хорошо»! — Скор-ро зима. Врремя тор-ропиться. — И взлетела с парапета. — Корроб дел! — услышала Дейэль ее хриплый крик уже где-то высоко в небе.
Дейэль Гилиан вновь подняла глаза к облакам. Короб дел. Время перемен, и море, и небо станут как камень, как сталь... Она вновь встряхнула головой.
Четыре десятилетия своего добровольного изгнания она принадлежала кораблю, входящему в состав цивилизации Алтериор. Кораблю-эксцентрику, кораблю-паноптикуму замороженных душ, плывущему своим капризным курсом. За это время она успела привыкнуть к поведению Основного Системного Транспорта, именуемого «Сновидец».
А сейчас «Сновидец» снова начинал думать и вести себя как корабль, принадлежащий Культуре...
— ...Аморфия, что происходит? Что-то с кораблем?
