Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Бизнес – тайная и почти всемогущая международная организация, истоки которой теряются во тьме веков. Бизнес – что-то среднее между транснациональной корпорацией и масонским братством. Когда-то Бизнесу – недолго и с катастрофическими последствиями – принадлежала Римская империя. Теперь Бизнес хочет получить место в ООН и готовится прибрать к рукам карликовое марионеточное государство, выбирая между полинезийским архипелагом и тибетским княжеством. И вот в фокусе политических, финансовых и, не в последнюю очередь, романтических интересов всех сторон оказывается Катрин Тэлман, Бизнес-руководитель Третьего уровня, женщина деловая, но непредсказуемая...
отрывок из произведения:
— ...Алло?
— Кейт, это ты?
— Да.
— Ужнала меня? Это Майк.
— Майк?
— Ну да, он шамый! Майк Дэниелш! Щерт побери, Кейт, перештань...
— Майк, на часах... четыре тридцать семь.
— Думаешь, у меня чашов нет?
— Майк, ты мне спать не даешь.
— Ижвини, но тут такая жашада!
— Ты иди поспи, а утром разберешься. На трезвую голову.
— Да у меня ни в одном глажу! Ты вышлушай!
— Я слушаю. Слушаю пьяный бред. Проспись, Майк. Нет, погоди, ведь ты сегодня должен лететь в Токио?
— Шовершенно верно.
— Вот и хорошо. Тогда тем более надо поспать, Майк. А я сейчас отключу телефон. Как чувствовала, хотела еще с вечера...
— Да ты что? Я иж-жа этого и жвоню! Иж-жа Токио!
— Ну, что еще? При чем тут Токио?
— В шамолет не шяду.
— То есть как? Это еще почему? Ты обязан лететь!
— Да не шмогу я!
— Спокойно.
— Какое тут к щертям шобачьим шпокойно? У меня какие-то шуки вытащили половину жубов.
— Как ты сказал?
— Так и шкажал: какие-то шуки шраные вытащили половину жубов!
— Это розыгрыш? Дьявольщина, кто это говорит?
— Да это я! Школько раш повторять? Майк Дэниелш.
— Что-то не похоже на Майка Дэниелса.
— Да говорю же: я половину жубов потерял! Не шпи, Кейт!
— Я не сплю. Докажи, что ты Майк Дэниелc. Вот ответь: с какой целью ты должен лететь в Токио?
— Это еще жачем?
— Что ты орешь? Отвечай.
— Ну ладно, ладно! Кш. Парфитт-Шоломенидеш и я должны шовершить первый этап жделки по оштрову Педжантан ш Киритой Шинижаги, директором «Шимани-Аэрошпейш». Довольна?
— Нет, погоди.
— Ну, жадолбала меня! Какого?.. Алло! Алло! Кейт?
— ...Я здесь. Продолжай. Что там у тебя с зубами?
— У тебя голош эхом отдает. Ты никак в шортир пошла?
— Какая проницательность.
— А вообще-то ты где? Тут, в Лондоне?
— Нет, в Глазго. Ну, выкладывай, что у тебя стряслось.
— Какие-то гады вытащили у меня половину жубов. Вот шмотрю в жеркало — рот крашный, жуть... ну, шучары!
— Остынь, Майк. Соберись с мыслями. Рассказывай все по порядку.
— Вышел проветрить можги. Жавернул в клуб. Вштретил девушку.
— Так-так.
— Ну, жашли к ней домой.
— Короче, надрался и снял шлюху. На совесть подготовился к самой ответственной командировке в своей жизни.
— Жабодать решила?
— Что-что дать?
— Ничего не дать! Жа-бо-дать, мать твою!
— Понятно. Итак, в клубе ты нашел свою мечту. А как тебя угораздило лишиться половины зубов? Может, в них стояли золотые пломбы?
— Шкажешь тоже!
— Видимо, у нее дома вас застукал ревнивый сожитель?
— Да нет же! Хотя трудно шкажать. Ну, я ее потишкал, выпили вишки, потом глажа открываю и вижу: каким-то ображом попал в швою квартиру, а половину жубов как корова яжыком шлижала! И куда мне теперь? Не лететь же в Токио беж жубов!
— Постой, ты очнулся в собственной квартире?
— Вот именно! В швоей шобштвенной! Лежа поперек койки. Четверть чаша нажад.
— С тобой кто-нибудь был?
— Ни души!
— Бумажник проверял?
— Э... не ушпел.
— Так проверь. И ключи заодно.
В трубке раздался глухой стук. Я хмуро изучала кафельные плитки на противоположной стене совмещенного туалета. Наконец Майк прорезался снова.
— Пошмотрел. Тут они.
— Ключи? Деньги? Кредитки?
— Вот они, шо мной.
— Из квартиры ничего не пропало?
— Пока не жаметил. Вроде ничего. Только жубы.
— Я правильно понимаю: ты с этой бабенкой раньше не встречался?
— Нет, ни ражу.
— Ее квартиру сумеешь найти?
— Нотинг-Хилл — похоже, где-то там. Нашколько я помню.
— Хотя бы какая улица?
— Ну... не жнаю... Пока мы к ней ехали, я в окно не шмотрел... Меня другим жанимали.
— Ну, разумеется. В этом клубе часто бываешь?
— Иногда жахаживаю... Кейт? Ты меня шлушаешь?
— Пока еще слушаю. Майк, а тебе больно?
— Больно, что влип, как шошунок. А рот будто жаморожен.
— Кровь сочится?
— Н-н-н... нет.
— На деснах остались ранки?
— Ранки? Обожди минуту.
Меня передернуло. Завернувшись в махровое полотенце, снятое с хромированной вешалки, я снова опустилась на сиденье унитаза. Настроение вконец испортилось. Я посмотрела на себя в зеркало. Ничего утешительного. С усилием запустила пальцы в спутанную копну волос.
Между тем Майк Дэниелc опять заговорил в трубку:
— М-м-м... Вроде ошталишь. Штуки три. Может, щетыре.
— Стало быть, зубы тебе не выбили, а удалили.
— Какой же придурок штанет ш бухты-барахты удалять щеловеку жубы? По-твоему, это был штоматолог?
— Не исключено. Кто-то из лондонских стоматологов в неурочный час решил прилично подзаработать. Молись, чтоб тебе не прислали счет.
— Не шмешно.
— Конечно нет. На самом деле ты просто уморительно шепелявишь, Майк. А вообще сейчас не до смеха.
— Рад, что еще шпошобен тебя пожабавить. Кроме шуток, Катрин, я влип по шамое некуда. Как мне быть?
— Ты об этом заявил?
— Куда жаявлять-то? В шекьюрити?
— Да нет, в городское полицейское управление Лондона.
— Э... жачем? Вряд ли там...
— А кому-нибудь рассказывал?
— Нет, только тебе. Да и то, наверно, жря.
— Ну, решай сам, стоит ли обращаться в полицию. Я лично... даже не знаю, как бы я поступила. Но в любом случае обязательно уведоми Службу безопасности.
— Чем же они мне пошодейштвуют?
— Полагаю, ничем. Но их нужно поставить в известность. Кроме того, позвони по горячей линии в отдел обслуживания кредитных карт компании. Там работают круглосуточно. У тебя платиновая?
— Жолотая-двадцать четыре.
— Если на тебя будут наезжать, говори, что звонишь по моему указанию. Возможно, они же найдут для тебя дантиста, который сумеет хоть что-то сделать.
— Да что он жделает? Жубы мне вштавит на шкорую руку?
— Вылет в десять?
— Региштрачия.
— Летишь обычным рейсом?
— Обычным.
— Возможно, мы сумеем выкроить дополнительное время, если отправим тебя на самолете компании.
— Такой вариант уже рашшматривали. Говорят, слишком много дожаправок, то да ще.
— Сколько времени у тебя будет до встречи с Синидзаги?
— Чаша четыре.
— Ага... Майк?
— Ну?
— Можешь назвать зубы, которых ты лишился?
— Вот вопрош! Откуда я жнаю? Понятия не имею, какие у них нажвания. Один передний... еще жбоку... слева жуб мудрошти. Доброй половины не хватает. Вырваны бешпорядочно. Не вижу никакой шиштемы. Где шверху, где шнижу; шправа так, шлева этак... Ну, как?
— Что «как»?
— Никаких мышлей?
— Я же сказала: звони по горячей линии. И вот еще что: тебе нужен Адриан. Адриан Джордж. В первую очередь надо было известить именно его. Надеюсь, ты помнишь, что я нахожусь в творческом отпуске?
— Имел я в виду твой отпушк! Ижвини, что ражбудил, но я по дурошти решил, ты мне поможешь.
— А я что делаю? Повторяю еще раз: ты должен позвонить в Службу безопасности, в отдел обслуживания кредитных карт, а также Адриану. Так что действуй. Но, кровь из носу, ты должен улететь этим рейсом.
— Да куда мне беж жубов?!
— Хватит ныть!
— Я не ною.
— Нет, ноешь. Прекрати. Чтобы сегодня вечером был в Токио. То есть завтра вечером. Если не прилетишь, у нас будут большие неприятности. Кирита Синидзаги держится строгих правил.
— Штрогих правил, говоришь? Штрогих правил, е-мое? Кто бы вшпомнил о штрогих правилах, когда у шотрудника вырывали жубы? А может, в Японии вшпыхнет международный шкандал, ешли на подпишание договора прибудет криворотый предштавитель?
— Мне думалось, ты знаешь не только язык, но и культуру японцев, Майк. Тебе виднее, из-за чего может вспыхнуть скандал.
— Неужели никто не шпошобен меня жаменить? Ведь подпишь на договоре так или иначе будет штавить Парфитт-Шоломенидеш. Я там, можно шкажать, для мебели.
— Не согласна. Ты вел эту работу с самого начала. Кирита Синидзаги тебе доверяет. А мистер Парфитт-Соломенидес не владеет японским. Честно говоря, даже если господин Синидзаги тебя не ждет, лететь все равно надо, потому что на тебя рассчитывает мистер Парфитт-Соломенидес; коль скоро ты надеешься когда-нибудь подняться выше Четвертого уровня, негоже подводить сотрудников Первого уровня только из-за того, что тебе дали по зубам. Тем более, что господин Синидзаги действительно тебя ждет. Если ты не явишься, мы, не ровен час... Ну, это к делу не относится.
— Что ты подражумеваешь?
Мне не удалось подавить смешок.
— А ты?.. Ты там хихикаешь? Ушам швоим не верю!
— Извини. У меня на языке вертелось: мы, неровен час, будем очень некрасиво выглядеть.
— Как ты шкажала? Обалдеть, как оштроумно, Кейт!
— Спасибо. Ладно, начинай звонить. И смотри не опоздай на самолет.
— О Гошподь милощердный!
— Господь сейчас не поможет, Майкл. Лучше молись протезисту.
— Жлобная штерва! Ты еще меня подкушиваешь!
— Ничего подобного. И чтобы я больше не слышала в свой адрес слова «стерва», Майкл.
— Виноват, буду над шобой работать.
— Начинай звонить, Майк, и держи под рукой какие-нибудь обезболивающие таблетки — наркоз скоро перестанет действовать.
— Яшно, яшно. Ижвини, что ражбудил.
— Да ладно, раз уж такое дело. Надеюсь, все утрясется; передавай от меня поклон Кирите Синидзаги.
— Ешли шмогу ражговаривать беж жубов.
— Уж расстарайся. В Японии к твоим услугам наверняка будут первоклассные стоматологи.
— Ну-ну.
— Спокойной ночи, Майк. Удачного перелета.
— Угу. Шпокойной ночи. Э...м... шпашибо. В трубке зазвучали гудки. Я настороженно поглядела на трубку и отключила телефон. Бросив полотенце на бортик ванны, отперла дверь и ощупью — с непривычки — побрела по коридору обратно в спальню.
— Что там? — спросил низкий, сонный мужской голос.
«хуже ваша оценка лучше»
— ...Алло?
