Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Герои остросюжетных детективов Д. Гамильтона часто оказываются в экстраординарных ситуациях.Мэтт Хелм — секретный американский агент. Он смел, находчив, добр, несмотря на показной цинизм, и даст сто очков вперед Джеймсу Бонду.Мэтт Хелм виртуозно владеет любым видом оружия и может найти ключ к сердцу любой женщины.
отрывок из произведения:
...Девушка, которой Мак одарил меня скорее всего потому, что не нашел ей лучшего применения, оказалась приятного вида молодой особой в строгом сером фланелевом костюме и не менее строгой белой шелковой блузке с аккуратным галстуком. Чуть ниже среднего роста, приятная фигура и серьезное овальное лицо с большими, очень серьезными, голубовато серыми глазами. Далее, рот достаточно пропорционален, а улыбаться явно не приучен. Сухая, вымученная неохотная улыбка вот и все, чем она меня порадовала. Правда, положение не слишком то и располагало к радостным улыбкам.
Пышные светло каштановые волосы девушки были на викторианский манер собраны на макушке, выставляя напоказ изящную шею. Такие светлые волосы предоставляли возможность без особых усилий превратиться в эффектную блондинку достаточно было простейшей краски. Нежелание воспользоваться подобным шансом свидетельствовало о многом. Она обходилась минимумом макияжа, линию губ подчеркивали легкие, едва заметные штрихи помады. Само лицо было бледным, но, возможно, причиной тому послужили малоприятные обстоятельства, которые и привели ее ко мне. Ладони, как я заметил, были довольно изящны. Сейчас она судорожно сцепила их, напряженно сидя напротив меня на жестком стуле, который предпочла более удобному креслу, доставшемуся мне. Итак, ладони ее отличались утонченными, аристократическими очертаниями, однако в то же время выглядели весьма дееспособными. Тщательно ухоженные, коротко подстриженные ногти, покрывал не бросающийся в глаза слой бесцветного лака. Без ярких, кроваво красных отметин.
Тем не менее, в некоторых отношениях она все же снизошла до привычных женских атрибутов. Аккуратные черные туфельки, гармонировавшие по цвету с лежавшей на коленях сумочкой, были на умеренно высоких каблуках, удачно подчеркивавших красивые лодыжки, а дымчатые чулки выделяли приятную форму ее ног. Однако, в отличие от большинства современных молодых дам, которые с удовольствием выставляют напоказ эрогенные свои зоны, мисс Эми Барнетт не позволила мне с первого взгляда определить, надеты на ней колготки, или безупречная ровность чулок зиждется на более сложных женских приспособлениях.
— Как бы там ни было, он в тюрьме, и он мой отец, — несколько вызывающе проговорила она. — Пусть я и не видела его с самого детства.
Разговор происходил в стандартном гостиничном номере стандартного отеля, расположенного в городе Майами, неподалеку от побережья. Назывался он «Марина Тауэрс», хоть последнее вряд ли имеет какое либо значение. Не станем вдаваться в подробности дела, которое привело меня сюда. Достаточно сказать, что я благополучно управился с ним и уже готовился возвращаться в Вашингтон, когда раздался телефонный звонок, и Мак приказал: сиди в номере, дожидайся гостью. Кроме того, он вкратце познакомил меня с положением вещей, а также не преминул принести извинения за то, что воспользовался моим присутствием и сгрузил работу мне на плечи, поскольку некоторые причины личного характера могут сделать ее неприятной для меня. Однако в нашем деле не принято обращать внимания на эмоции. И уж если речь зашла об эмоциональной стороне дела, то Мак, похоже, забыл, что у меня имелись и другие, не менее личные, мотивы охотно взяться за него.
— Сдается мне, вы не слишком им гордитесь, — заметил я. — Хоть он вам и отец.
— А вы как думали? При его то работе... вернее, бывшей работе! Я была ужасно потрясена, когда мама рассказала мне обо всем мне было тогда семь лет рассказала, почему у меня больше нет отца, почему ей пришлось оставить его. Но я ее прекрасно поняла. Да и что еще она могла сделать, когда наконец узнала то, что он скрывал все эти годы, узнала, что он представляет собой на самом деле. — Эми Барнетт помолчала. — Но после смерти матери у меня, кроме него, никого не осталось, мистер Хелм. Поэтому я почувствовала, что обязана приехать, когда узнала, что он попал в беду. — Она быстро встряхнула головой. — Нет, не совсем так. Я начала искать его раньше, чем узнала об этом.
— И не видели отца после того, как ваша мать сбежала от него и прихватила вас с собой?
Эми явно не понравилось то, как я выразил суть происшедшего, но собеседница предпочла не заострять на этом внимания.
— Понимаете... впоследствии он пытался время от времени писать мне, с днем рождения поздравлять... но мама заставляла возвращать письма нераспечатанными, и спустя какое то время он перестал. И только совсем недавно, вскоре после ее смерти, я получила последнее письмо с указаниями, как связаться с правительственной службой, на которую он работал, в случае, если мне понадобится какая либо помощь. С вашей службой. Он писал, что ушел на пенсию и теперь путешествует за границей, так что отыскать его будет нелегко. И поэтому хочет быть уверенным, что обо мне будет кому позаботиться теперь, когда я осталась одна, — Эми вновь одарила меня вымученной улыбкой. — У меня, разумеется, есть хорошая работа — я веду дела нескольких врачей, к тому же в свое время окончила курсы медсестер, так что при необходимости могу облачиться в халат. Другими словами, мистер Хелм, я умею прекрасно позаботиться о себе, но почувствовала: отец искренне озабочен моей судьбой. В некотором роде это было предательством по отношению к маме, но я сочла, что не произойдет ничего страшного, если я повидаюсь и переговорю с ним, прежде чем он уедет из страны. Разве не так? — Она резко встряхнула головой. — Но... но когда я позвонила, то узнала, что он сделал и где он сейчас.
— И все таки вы прилетели сюда, чтобы повидаться с ним. Из самого Цинциннати.
Девушка выразительно пожала плечами.
— Наверное, я просто упряма. Взялась за это дело и должна довести его до конца, хоть пока и не знаю даже, чем уплачу за вчерашний билет, не говоря уже о гостиничных счетах. Но мне кажется, я немного виновата перед ним вернее, мама иногда вела себя не слишком разумно. — Губы мисс Барнетт упрямо сжались. — Хотя, похоже, что в этом случае она была совершенно права. Итак, мой отец, в прошлом работавший на секретную службу правительства, выйдя на пенсию, занялся контрабандой наркотиков. Более того, он оказал столь серьезное сопротивление при аресте, что несколько полицейских угодили в больницу. Согласитесь, трудно гордиться таким отцом. И все таки я испытываю потребность хоть однажды встретиться с ним лицом к лицу, чтобы... чтобы убедиться в маминой правоте.
— Разумеется. Раз уж мы об этом заговорили, не хотите ли, не ожидая суда, признать виновным кого нибудь еще?
Последовала непродолжительная пауза, в течение которой голубовато серые глаза пристально изучали меня. Эми Барнетт медленно кивнула.
— Понимаю. Вы считаете, будто я осудила его, не потрудившись даже выслушать? — Не дождавшись моего ответа, она быстро добавила: — Но ведь именно за этим я сюда и приехала, выслушать!
— Однако вы составили мнение о нем заранее, не так ли? Или позволили сделать это за себя своей маме?
Девушка нахмурилась.
— Похоже, я не слишком понравилась вам, мистер Хелм?
— Вижу, вы уже залечили свои раны, мисс Барнетт.
— Что вы имеете в виду?
— Позабыли, как отец с ремнем в руке гонялся за вами по комнате, когда заканчивал избивать вашу несчастную мать, — без тени улыбки произнес я. — Страшный, невыносимый тиран. Но теперь то все в прошлом. Хотя, разумеется, подобные вещи трудно позабыть. То, как он у вас на глазах собственноручно душил кошку и потрошил ножом несчастного пса. Ничего удивительного, что ваша мать поспешила сбежать. Ведь он мог сделать вас инвалидами на всю жизнь, а то и удушить прямо в кровати. Не так ли?
Она не сводила с меня изумленного взгляда.
— Понятия не имею, о чем вы говорите! Если уж на то пошло, отец очень любил старину Баттонса, нашего спаниеля. И никогда не поднимал руку на... Ох, вы иронизируете! — Она облизала губы. — Простите, мистер Хелм, я сегодня туго соображаю.
— Вот именно, сударыня. Иронизирую. Я встал и прошел к столику. Хотите выпить?
— Спасибо, не пью.
Поднимая бутылку, я оглянулся через плечо.
— И, наверное, не курите.
Девушка слабо покачала головой.
— Не вижу нужды сокращать себе жизнь.
— И еще я заметил, что вы не ругаетесь. Стало быть, за вами не числится никаких пороков, мисс Барнетт? Как насчет мужчин?
Мне все таки не удалось заставить ее ошарашенно промолчать. Голос прозвучал чрезвычайно сухо, но, тем не менее, прозвучал.
— Я не девственница, если вас интересует именно это. Но... но не склонна воспринимать секс, как способ приятно провести время.
Она замолчала. Повернувшись, я заметил, что уши у нее изрядно порозовели. Покорный слуга пригубил напиток.
...Девушка, которой Мак одарил меня скорее всего потому, что не нашел ей лучшего применения, оказалась приятного вида молодой особой в строгом сером фланелевом костюме и не менее строгой белой шелковой блузке с аккуратным галстуком. Чуть ниже среднего роста, приятная фигура и серьезное овальное лицо с большими, очень серьезными, голубовато серыми глазами. Далее, рот достаточно пропорционален, а улыбаться явно не приучен. Сухая, вымученная неохотная улыбка вот и все, чем она меня порадовала. Правда, положение не слишком то и располагало к радостным улыбкам.
