Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Время действия романа — середина XIX века, когда европейские торговцы и искатели приключений предприняли первые попытки проникнуть в сказочно богатую, полную опасностей и загадок страну — Китай. Жизнью платили эти люди за слабость, нерешительность и незнание обычаев Востока. И в это кипучее время, в этом экзотическом месте англичанин Дирк Струан поставил себе целью превратить пустынный остров Гонконг в несокрушимый оплот британского могущества и подняться на вершину власти, став верховным повелителем — Тай-Пэном!Неожиданные повороты сюжета, сменяя друг друга со всей нарастающей быстротой, увлекают читателя к блестящей, непревзойденной по мастерству и силе развязке.
В основу романа легли подлинные исторические события периода колонизации британцами китайского острова Гонконг.
отрывок из произведения:
— ...Стрельба по сидячим уткам, и только, — с отвращением проговорил адмирал.
— Верно, — кивнул Струан. — Но их потери незначительны, а о наших вообще можно не говорить.
— Решительная победа — вот наша цель, — изрек Лонгстафф. — Вот зачем мы здесь Горацио, напомните мне, чтобы я попросил Аристотеля запечатлеть сегодняшний штурм Бог.
— Да, ваше превосходительство.
Они стояли на квартердеке флагмана Ее Величества «Возмездие», отстав на милю от прокладывающих путь фрегатов. Позади них шли главные силы экспедиционного корпуса с «Китайским Облаком» впереди — Мэй-мэй и дети находились на его борту втайне от всей команды.
— Мы отстаем, адмирал, — недовольно заметил Лонгстафф. — Неужели вы не можете догнать фрегаты, ну?
Адмирал подавил в себе раздражение. В последнее время быть вежливым с Лонгстаффом давалось ему нелегко. Месяцы мелочной опеки, месяцы распоряжений и приказов, которые тут же отменялись, эта война, больше похожая на рядовые маневры — его уже тошнило от всего этого.
— Мы продвигаемся достаточно быстро, сэр.
— Ничего подобного. Мы все время лавируем: правый галс, левый галс, правый, левый. Абсолютно пустая трата времени. Пошлите сигнал на «Немезиду». Она может взять нас на буксир.
— Взять на буксир мой флагман?! — проревел адмирал, побагровев от возмущения. — Этому набитому опилками колбасному заводу? Тащить на буксире мой семидесятичетырехпушечный линейный корабль? Взять на буксир, вы сказали?
— Да, мой дорогой, именно на буксир, — сказал Лонгстафф. — И мы окажемся в Кантоне не в пример быстрее!
— Никогда, клянусь Богом!
— Тогда я переведу свою штаб-квартиру на пароход! Спустите катер на воду. Вся эта ревность просто смешна. Корабль есть корабль, двигает им пар или парус, а нам нужно войну выиграть. Можете подниматься ко мне на борт в любое время, какое сочтете для себя удобным. Я был бы рад, если бы вы отправились со мной, Дирк. Пойдемте, Горацио. — Лонгстафф удалился, негодуя на адмирала с его невозможными представлениями, на постоянные раздоры между армией и флотом: кто, мол, кем командует, и чье мнение имеет больший вес, и кто должен первым выбирать место для килевания кораблей и для своих палаток на Гонконге, и какая это война: морская или сухопутная, и кто перед кем должен иметь предпочтение. К тому же в глубине души он был все еще зол на этого хитрого дьяволенка Кулума за то, что тот обманом выудил у него подпись, лишившую Тай-Пэна его вожделенного круглого холма, — заставил его поверить, что Тай-Пэн одобрил решение построить там церковь, — и тем самым поставил под угрозу дружеские отношения, которые Лонгстафф так тщательно и на протяжении стольких лет выстраивал с этим опасным человеком, используя его в своих целях.
И Лонгстафф был уже сыт по горло строительством колонии, его мутило от льстивых просьб и настойчивых требований, всех этих гнусных дрязг между торговцами. И он был просто взбешен тем, что китайцы отвергли этот чудесный договор, который он, и только он, столь великодушно предложил им. Чертнязьми, думал он, вот я — тащу всю Азию на своих плечах, принимаю все решения, не даю им всем перегрызть друг другу глотки, веду войну ко славе Англии, охраняю ее торговлю, клянусь Господом, а где благодарность? Да я уже несколько лет как должен быть пэром! Затем гнев его поулегся, ибо он знал, что совсем скоро Азия вновь стане г покорной, колонии Гонконг уже не будет грозить опасность, и отсюда во все стороны потянутся нити британского могущества. По непререкаемому повелению губернатора. Вместе с должностью губернаторы обычно получают и титул. Сэр Уильям Лонгстафф — черт возьми, это звучит неплохо. А поскольку губернаторы колоний являются одновременно главнокомандующими всеми колониальными силами, и их слово как прямых предст авителеи королевы имеет силу закона, он сможет поступать с этими напыщенными адмиралами и генералами как ему заблагорассудится. Чума на них всех, подумал он и почувствовал себя лучше.
Итак, Лонгстафф разместился на борту «Немезиды».
Струан отправился туда вместе с ним. Пароход или не пароход, он будет в Кантоне первым.
Через пять дней флот бросил якорь у Вампоа, река позади них была усмирена. Тут же прибыла депутация купцов Кохонга для ведения переговоров, их прислал новый наместник Кантона Чинь-со. Но по совету Струана депутацию отослали обратно, так и не выслушав, а на следующий день англичане заняли кантонское поселение.
Когда торговцы появились на причале, все старые слуги ждали их у парадных дверей их факторий. Поселение выглядело так, словно европейцы оставили его только вчера. Китайцы ни к чему не притронулись в отсутствие хозяев. Все вещи были на месте.
Площадь была отдана под палатки морских пехотинцев, а Лонгстафф разместился в фактории «Благородного Дома», Вновь прибыла депутация Ко-хонга, и вновь ее отослали назад. Англичане начали открыто и с большой тщательностью готовиться к захвату Кантона.
И днем и ночью над Хог Стрит и улицей Тринадцати Факторий не умолкал людской гомон, здесь покупали, продавали, крали, дрались. Бордели и винные лавки не знали отбоя от посетителей. Многие упивались до смерти, некоторые кончали жизнь с перерезанным горлом, другие просто исчезали. Владельцы лавок дрались за место, цены поднимались и падали, но всегда оставались самыми высокими, какие только мог переварить рынок.
В третий раз депутация наместника запросила аудиенции у Лонгстаффа, и опять Струан убедил капитан-суперинтенданта отказать им в приеме. Линейные корабли расположились на траверзе Жемчужной реки, а «Немезида», спокойно попыхивая, курсировала вверх и вниз по течению, наводя ужас на китайцев. Но джонки и сампаны продолжали заниматься своим делом, поднимаясь и спускаясь по реке, как обычно. Из глубины страны поступали чай и шелка этого года; склады Ко-хонга по оба берега реки ломились от товаров.
Затем, ночью, прибыл Дзин-куа. Тайно.
— Здластвуй, Тай-Пэн, — сказал он, входя в небольшую столовую в личных апартаментах Струана. Старик опирался на руки двух своих рабов. — Харасо, что ты моя видеть есть. Почему ты моя ходить видеть нет, хейа?
Рабы помогли ему сесть, поклонились и вышли. Старик казался старше, чем всегда, морщин на лице прибавилось. Однако глаза смотрели молодо и светились умом. Он был одет в длинный шелковый бледно-голубой халат и штаны того же цвета, крохотные ноги были обуты в мягкие тапочки. Легкая куртка зеленого шелка на пуховой подкладке защищала его от сырости и холода весенней ночи. На голове красовалась многоцветная шапочка.
— Здравствуй, Дзин-куа. Мандарин Лонгстафф сильно сердитый стал. Нет хотеть, чтобы этот Тай-Пэн повидал друга. Ай-йа! Чаи?
Струан нарочно принял Дзин-куа без сюртука, в одной рубашке, желая сразу показать, что очень зол на него из-за монеты By Фан Чоя. Чай разлили в чашки, и появились слуги с подносами всевозможных деликатесов, специально заказанных Струаном.
Струан положил немного дим сум на тарелку Дзин-куа, потом на свою.
— Чоу оч-чень сильно харосый, — похвалил угощение Дзин-куа, с прямой спиной сидя на своем стуле.
— Чоу сильно плохой, — извиняющимся тоном произнес Струан, прекрасно зная, что лучшего в Кантоне не найти. Слуга принес уголь для камина и положил в огонь несколько палочек благовонного дерева. Тонкий аромат наполнил маленькую комнату...
— ...Стрельба по сидячим уткам, и только, — с отвращением проговорил адмирал.
