Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
ДЖИВЕЛЕГОВ Алексей Карпович [1875-] — историк культуры. В 1897 окончил Московский университет; с 1908 читал лекции, сначала в народных университетах, потом в вузах: до 1919 — в университете им. Шанявского, до 1924 — в I МГУ, в последнее время — на Высших гос. литературных курсах принимает деятельное участие в энциклопедическом словаре «Гранат», печатался в «Книге для чтения по новой истории» и других изданиях.
Дживелегов один из первых в России применил социологический метод к изучению культуры итальянского Возрождения («Начало итальянского Возрождения», М., 1908; 2-е переработанное и дополненное издание, 1924). На почве социологического метода продолжает стоять и в настоящее время. Будучи хорошо знаком с подлинниками, а также с историографией вопроса (Буркгардт, Фойгт, Жебар, Монье, Фламини и др.), Д. в живой форме дает картину культурной жизни эпохи Возрождения, знакомя читателя с различными сторонами этой жизни (литература, изобразительное искусство, наука, быт, политика и т. п.).
отрывок из произведения:
...Успех Г. был успехом чисто венецианским, в то время как успех Гольдони был успехом общеитальянским. Гольдони удовлетворял запросам театрального зрелища, сформировавшимся у итальянской буржуазии. Г. удовлетворял главным образом местным запросам буржуазии венецианской. Если итальянская буржуазия поднималась навстречу новым требованиям капиталистического развития, то венецианская буржуазия постепенно утрачивала прежние крепкие основы своей хозяйственной деятельности. Венеция в XVIII веке в значительной мере сделалась гостиницею для путешествующей и веселящейся Европы. В ней все мельчало. Культура, разлитая прежде во всех слоях общества, сосредоточивалась теперь на тоненькой верхушке, низы же буржуазии, как всегда в эпохи экономического упадка, все больше и больше опускались в тьму невежества и суеверий. Венецианское мещанство, особенно болезненно ощущавшее эту деградацию, могло найти утешение лишь в фантастике и мистике. Настроения мелкой буржуазии, бессильной, как и гибнущая аристократия, понять причины своих бед и выйти из тупика, все больше уподоблялись настроениям последней, представителем которой был Г. — противник французской, просветительной философии XVIII в., страстно отстаивавший старый порядок. Эта эволюция и подготовляла победу Г. над Гольдони. Она стала возможной благодаря превосходной труппе комедии масок, оставшейся без дела вследствие землетрясения в Лиссабоне и вернувшейся на родину. Во главе ее был старый Труфальдин (см.), Антонио Сакки, а среди актеров были первоклассные силы. Без такой труппы актеров-импровизаторов Г. не мог бы выступить, ибо его «фиабы» были построены по принципу комедии масок. В них оставалось очень много места для импровизации, а первая «фиаба» — «Любовь к трем апельсинам» — была не больше как подробным сценарием. Когда, 25 лет спустя, распалась труппа Сакки, стало некому играть в «фиабах» Г., а когда через несколько лет пушки генерала Бонапарта покончили и с независимой венецианской республикой — некому стало и смотреть «Женщину-змею» и «Короля-оленя». Венецианским лавочникам и гондольерам было тогда не до театральных сказок...
...Успех Г. был успехом чисто венецианским, в то время как успех Гольдони был успехом общеитальянским. Гольдони удовлетворял запросам театрального зрелища, сформировавшимся у итальянской буржуазии. Г. удовлетворял главным образом местным запросам буржуазии венецианской. Если итальянская буржуазия поднималась навстречу новым требованиям капиталистического развития, то венецианская буржуазия постепенно утрачивала прежние крепкие основы своей хозяйственной деятельности. Венеция в XVIII веке в значительной мере сделалась гостиницею для путешествующей и веселящейся Европы. В ней все мельчало. Культура, разлитая прежде во всех слоях общества, сосредоточивалась теперь на тоненькой верхушке, низы же буржуазии, как всегда в эпохи экономического упадка, все больше и больше опускались в тьму невежества и суеверий. Венецианское мещанство, особенно болезненно ощущавшее эту деградацию, могло найти утешение лишь в фантастике и мистике. Настроения мелкой буржуазии, бессильной, как и гибнущая аристократия, понять причины своих бед и выйти из тупика, все больше уподоблялись настроениям последней, представителем которой был Г. — противник французской, просветительной философии XVIII в., страстно отстаивавший старый порядок. Эта эволюция и подготовляла победу Г. над Гольдони. Она стала возможной благодаря превосходной труппе комедии масок, оставшейся без дела вследствие землетрясения в Лиссабоне и вернувшейся на родину. Во главе ее был старый Труфальдин (см.), Антонио Сакки, а среди актеров были первоклассные силы. Без такой труппы актеров-импровизаторов Г. не мог бы выступить, ибо его «фиабы» были построены по принципу комедии масок. В них оставалось очень много места для импровизации, а первая «фиаба» — «Любовь к трем апельсинам» — была не больше как подробным сценарием. Когда, 25 лет спустя, распалась труппа Сакки, стало некому играть в «фиабах» Г., а когда через несколько лет пушки генерала Бонапарта покончили и с независимой венецианской республикой — некому стало и смотреть «Женщину-змею» и «Короля-оленя». Венецианским лавочникам и гондольерам было тогда не до театральных сказок...
