Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Иннокентий Федорович Анненский родился 1 сентября 1855 года в городе Омске, в семье высокопоставленного государственного чиновника. В 1860 году семья возвращается в Петербург. В 1879 году Анненский окончил историко-филологический факультет Петербургскогоуниверситета и до конца жизни служил по ведомству Министерства народного просвещения. Печататься Анненский начал в 80-х годах, публикуя рецензии на филологические работы и статьи. В 90-х годах в журнале «Русская школа» появились его «Педагогические письма», там же печатались статьи о Гоголе, Гончарове, Майкове. В «Журнале министерства народного просвещения» издаются переводы отдельных трагедий Еврипида (всего он перевел 19 трагедий Еврипида). Анненский также написал четыре трагедии на темы греческоймифологии. Первый стихотворный сборник Анненского («Тихие песни») вышел в 1904 году под псевдонимом Ник. Т-о. Второй сборник — «Кипарисовый ларец» — вышел уже после смерти поэта, в 1910 году. В 1923 году сын поэта В.Кривич издал третий сборник — «Посмертные стихи». Анненский умер в Петербурге от инфаркта. Похоронен в Царском Селе.
отрывок из произведения:
...Знакомство Иннокентия Федоровича Анненского с Максимилианом Александровичем Волошиным (1877-1932) состоялось в первых числах марта 1909 г. Сын поэта В. И. Анненский-Кривич вспоминал о первом визите Волошина и С. К. Маковского, будущего редактора журнала «Аполлон», 4 марта в Царское Село: «И Маковский, и приехавший вместе с ним Макс. Волошин имели до того времени об И. Ф. Анненском довольно поверхностное представление, и поэтому, конечно, встреча с таким Иннок. Анненским явилась для них полным сюрпризом. А отец, как нарочно, в этот вечер был необыкновенно интересен и блестящ. Он так и рассыпал драгоценные блестки и самоцветные камни своего ума, исключительной эрудиции и высокого остроумия. Оба писателя были буквально ошеломлены тем, что они встретили в этом «переводчике Еврипида», — да нисколько и не скрывали того огромного впечатления, кот<орое> он на них произвел. Помню я те откровенно-восхищенные взгляды, кот<орыми> они беспрестанно обменивались».1 В свою очередь и Анненского — по его признанию, «слишком удрученного прошлым» (см. письмо 1), — не могло не обогатить знакомство с Волошиным — поэтом широкой эрудиции, глубоко искренним, взыскательно относящимся к слову, бывшим к тому же и обаятельным собеседником. С Анненским его особенно сближали любовь к античной культуре и живой интерес к творчеству новейших французских поэтов, которых они оба увлеченно переводили и наследниками которых в деле обновления поэтического слова себя считали.
В свою очередь и Анненского — по его признанию, «слишком удрученного прошлым» (см. письмо 1), — не могло не обогатить знакомство с Волошиным — поэтом широкой эрудиции, глубоко искренним, взыскательно относящимся к слову, бывшим к тому же и обаятельным собеседником. С Анненским его особенно сближали любовь к античной культуре и живой интерес к творчеству новейших французских поэтов, которых они оба увлеченно переводили и наследниками которых в деле обновления поэтического слова себя считали...
...Знакомство Иннокентия Федоровича Анненского с Максимилианом Александровичем Волошиным (1877-1932) состоялось в первых числах марта 1909 г. Сын поэта В. И. Анненский-Кривич вспоминал о первом визите Волошина и С. К. Маковского, будущего редактора журнала «Аполлон», 4 марта в Царское Село: «И Маковский, и приехавший вместе с ним Макс. Волошин имели до того времени об И. Ф. Анненском довольно поверхностное представление, и поэтому, конечно, встреча с таким Иннок. Анненским явилась для них полным сюрпризом. А отец, как нарочно, в этот вечер был необыкновенно интересен и блестящ. Он так и рассыпал драгоценные блестки и самоцветные камни своего ума, исключительной эрудиции и высокого остроумия. Оба писателя были буквально ошеломлены тем, что они встретили в этом «переводчике Еврипида», — да нисколько и не скрывали того огромного впечатления, кот<орое> он на них произвел. Помню я те откровенно-восхищенные взгляды, кот<орыми> они беспрестанно обменивались».1 В свою очередь и Анненского — по его признанию, «слишком удрученного прошлым» (см. письмо 1), — не могло не обогатить знакомство с Волошиным — поэтом широкой эрудиции, глубоко искренним, взыскательно относящимся к слову, бывшим к тому же и обаятельным собеседником. С Анненским его особенно сближали любовь к античной культуре и живой интерес к творчеству новейших французских поэтов, которых они оба увлеченно переводили и наследниками которых в деле обновления поэтического слова себя считали.
4 кб
3 кб