Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Василий Григорьевич Ян (настоящая фамилия — Янчевецкий) родился 4 января 1875 года (23 декабря 1874 года — по старому стилю) в Киеве. В 1897 году Василий Янчевецкий окончил историко-филологический факультет Петербургского университета. Он был страстным путешественником, и впечатления от двухлетнего путешествия по России легли в основу его книги «Записки пешехода» (1901).
В 1901-1904 гг. служил инспектором колодцев в Туркестане, где изучал восточные языки и жизнь местного населения. Во время русско-японской войны — фронтовой корреспондент Санкт-Петербургского телеграфного агентства (СПА). Затем, в 1906-1913 гг., преподавал латинский язык в 1-й петербургской гимназии, где из числа гимназистов в 1910 г. создал «Легион юных разведчиков» — один из первых скаутских отрядов. С осени 1910 г. выпускал журнал «Ученик». В 1913 г. писатель отправился в Турцию корреспондентом СПА, а с началом Мировой войны 1914 г. был военным корреспондентом в Румынии. После революции, в 1918 г., оказался в Сибири у белых, затем — в Урянхае. В 1923 году он приехал в Москву, с 1927 г. печатал в журнале «Всемирный следопыт» историко-краеведческие статьи о Туркестане под псевдонимом «В.Ян».
Большой популярностью пользовались исторические повести В.Яна «Финикийский корабль» (1931), «Огни на курганах» (1932), «Молотобойцы» (1933) и др. Главным сочинением писателя стала историческая трилогия «Нашествие монголов», в которую входят романы «Чингис-хан» (1939), «Батый» (1942), «К «последнему морю»». Последний увидел свет в 1955 году, после смерти В.Яна — он умер 5 августа 1954 года в подмосковном Звенигороде.
отрывок из произведения:
...Некоторые старые туркестанцы, быть может, помнят о Сала-Эддине, который появился в Бухаре, как вспышка яркого света, как непонятная, неожиданная встряска всей бухарской жизни.
Это был сын (один из многочисленных) предпоследнего эмира Мухаммеда Али Бахадур-хана, и то, что он наделал в Бухаре, вызвало такой переполох и такое волнение во всех религиозных организациях и братствах знатнейших «святых» имамов, муштехидов, улемов и так далее, что они потом в течение многих лет с ужасом шепотом говорили о Сала-Эддине, как о неожиданном появлении Иблиса или джинна.
Однажды, проезжая по городу, эмир заметил около мануфактурной лавки девушку, покупавшую цветной платок. У эмира бывали внезапные капризы и причуды. Ему понравилась эта девушка, ее голубые глаза, печальные и ласковые, ее тонкий юный стан, и он приказал сопровождавшему его куш-беги узнать, кто она.
На другой день куш-беги уже доложил, что девушку зовут Асафат-Гуль, что ее отец торговец старинными книгами, что Асафат-Гуль ему помогает в переписке книг и делает это замечательно искусно. Отец, Ахмед-Китабчи, знаток восточной мудрости, много путешествовал, жил в Каире, Стамбуле, Багдаде. Всюду он разыскивал старинные книги и собрал большую библиотеку. Родом он узбек, а жена его — татарка из Казани, и от нее у Асафат белое тело и голубые глаза.
Причуды эмира здесь проявились в том, что он призвал к себе Ахмеда-Китабчи, долго с ним говорил о его путешествиях, отобрал много книг для своей знаменитой, редкой по богатству библиотеки и щедро ему заплатил, а в конце концов заявил, что берет его молоденькую дочь себе в жены: «Среди моих жен еще не было ни одной ученой».
Свадьба была очень скромной, потому что Ахмед-Китабчи сам просил об этом. Эмир отвел для Асафат-Гуль небольшой домик с садом и виноградником. Он часто к ней приезжал, слушал, как она ему читала отрывки из древних узбекских поэтов, и беседовал с ней на разные политические темы. Асафат-Гуль, как полутатарка, имела свободные и независимые мнения и рассказывала эмиру, как живут азербайджанские и татарские девушки, как они учатся в гимназиях и на высших курсах, что от этого никакого разврата нет; они с увлечением изучают науки, особенно медицину, делаются фельдшерицами и врачами и оказывают замечательную помощь мусульманским женщинам, запертым в ичкари, которые не любят и боятся докторов-мужчин.
С тихой, умной Асафат-Гуль эмир прожил в очень дружеских отношениях несколько лет и с любовью ласкал Сала-Эддина, мальчика, которого она ему подарила. Этот период дружбы с Асафат-Гуль имел очень хорошее влияние на эмира, обычно раздражительного, легко впадавшего в бешенство, когда он десятками казнил или бросал в страшные подземные ямы — зенданы — всех вызвавших его немилость.
Родственники несчастных обращались к Асафат-Гуль, и она умела спокойно и ласково разгладить морщины на лбу эмира, умоляя его прощать виновных и освобождать из заключения невинно пострадавших...