Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
«Студенты» (1895 г.) и «Инженеры» (незаконченная) — две последние повести тетралогии Н.Г.Гарина-Михайловского. Прослеживая дальнейшее становление характера своего героя — Артемия Карташева — автор дает в «Студентах» широкую картину жизни, быта и настроений студенчества. В тетралогии художественно преломился богатый и разнообразный жизненный опыт писателя, отразилась современная ему русская действительность предреволюционной эпохи. Горький называл тетралогию «целой эпопеей».
отрывок из произведения:
— ...Один ксендз исповедовал одну молодую даму... Она призналась ему, что изменила мужу... Он прочел ей суровую нотацию... Кончив, он спросил ее: «Кто же ваш обольститель?» Она назвала имя его начальника. Тогда ксендз заговорил: «Лестно, лестно, это даже очень лестно...» Карташев заерзал на стуле, изображая ксендза...
— Тёма?!
Действие происходило в деревне у Карташевых в столовой во время обеда. Мать Тёмы, Аглаида Васильевна, положив нож и вилку, смотрела на сына, но тот предпочитал в это время смотреть в раскрытое окно в сад, там, в саду, была тень и было солнце, было весело, как только может быть весело летом в деревенском саду, так же весело, как было теперь на душе Карташева, и мысль, что он успел-таки рассказать то, что вдруг подвернулось ему на язык, еще больше веселила его.
Корнев, гостивший опять у Карташевых, не мог удержаться от улыбки, глядя то на глуповатодовольное лицо приятеля, то на огорченно-строгое лицо его матери. Он улыбался, хотя в то же время и старался, чтоб Аглаида Васильевна не видела его улыбки и тем не рассердилась на сына еще больше. Наташа кончила есть свое жаркое и равнодушно-задумчиво смотрела пред собой. Ее лицо как бы говорило: не стоит обращать внимания на Тёмины глупости, а только жаль, что он с каждым днем делается все меньше похожим на того идеального Тёму, которого она так любила когда-то.
И Аглаида Васильевна, точно прочитав мысли Наташи, принимаясь за прерванную еду, заметила с горечью:
— Было время, я мечтала, что из моего сына выйдет Вальтер Скотт...
— А вышел просто скот, — ответил Карташев в тон матери и уныло-комично опустил голову.
Удержаться было нельзя: все рассмеялись, и даже Аглаида Васильевна, улыбнувшись, произнесла:
— Это только потому хорошо, что верно.
— Да, скотина порядочная, — сказал весело Корнев и сейчас же прибавил: — Прошу извинить за выражение... Такие господа, как Тёмка, невольно выводят из рамок приличий... Гм! Гм!
— Все вы хороши, — ответила Аглаида Васильевна. — Я часто думаю... Мне даже раз сон приснился: будто масса молодежи... и все такая прекрасная, и я говорю: «Господа, столько прекрасной молодежи, а где же хорошие люди?» — Да, хороших людей мало, — согласился Корнев. Когда обед кончился и все встали, Корнев запел:
Быстро молодость промчится.
Так не лучше ли пока
Жизнью вдоволь насладиться:
Жизнь ужасно коротка.
— Это откуда? — поинтересовалась Аглаида Васильевна.
— Из «Прекрасной Елены», — предупредительно ответил Корнев.
Аглаида Васильевна махнула только рукой и пошла к себе.
Это был последний обед перед отъездом из деревни сперва в город, а затем и в Петербург.
Под вечер в последний раз собрались прокатиться в степь.
— Тёма, поедем верхом, — предложила Наташа.
— Я верхом не поеду, — решительно заявил Корнев.
— Я не вас и зову.
— Я согласен, — ответил Карташев.
Наташа поехала на своей Голубке, Карташев на Орлике...