Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Сергеев Дмитрий Гаврилович родился 7 марта 1922 года. Раннее детство прошло на приисках и рудниках, раскиданных по Сибири и Дальнему Востоку, где работал его отец. С 1930 года семья переехала в Иркутск.
Сразу после школы Дмитрий Сергеев становится солдатом Великой Отечественной: поступает в Омское пехотное училище и в звании младшего лейтенанта попадает на Брянский фронт. Ранения, госпиталь, снова фронт... Дошел до Берлина, награжден орденом Отечественной войны II степени, боевыми медалями.
В 1946 году Дмитрий Сергеев поступает в горно-металлургический институт, работает в геологических экспедициях.
В литературу Дмитрий Сергеев пришел поздно. Должно быть, и война, и послевоенное лихолетье тому причиной.
Первые рассказы печатались в альманахе «Новая Сибирь». В 1965 г. на знаменитом Читинском семинаре был отмечен как талантливый прозаик за рассказ «В сорок втором», который был напечатан А.Твардовским в «Новом мире». С 1966 г. Дмитрий Сергеев — член Союза писателей СССР, с 1989 г. — председатель Иркутского отделения Союза российских писателей.
Д.Г.Сергеев — почетный гражданин г.Иркутска.
Ушел из жизни Дмитрий Гаврилович как солдат — 22 июня ровно в 4 часа 2000 года.
Что же привлекает в его творчестве? Наверное, разнообразие тематики: здесь и повести — воспоминания о детстве, и рассказы о войне, и повествования о геологах, и научная фантастика, и, наконец, история родного края.
Огромный запас наблюдений, фактов, событий, встреч, груз увиденного и пережитого, явились богатым материалом для создания многих произведений. Почти все, что написано Дмитрием Сергеевым, он видел и пережил.
отрывок из произведения:
...У нас была мелкомасштабная карта для туристов. Рельеф на ней не обозначен, нанесены только речки и охотничьи тропы. Позади зубчатых стенок кара мы рассчитывали увидеть пологий спуск, а очутились на краю пропасти. Возвращаться не захотели, жаль было потерянного времени, решили обойти кар поверху. По скалистому лезвию, вонзенному в небо! На одной стороне его прилепился снежный намет-многотонный голубовато-белый карниз, висящий над бездной.
...Последнее, что осталось в памяти, — отдаленный тревожный гул. Будто весь мир рухнул подо мною и тяжеленные горы разом сдвинулись со своих мест. Я не испытал страха: не понял, что произошло. Спустя немного, кувыркаясь в снежной пурге, окутавшей меня, хотел крикнуть, но захлебнулся снегом...
Должно быть, с тех пор прошла вечность,таким было мое первое впечатление, когда сознание начало пробуждаться. Снег сдавил мое тело. Я попытался открыть глаза, но смерзлись ресницы. От резкой и сильной боли в глазном яблоке я снова провалился в небытие.
....На этот раз я открывал глаза медленно. Спустя долгое время, сквозь наплывы разноцветных кругов, различил замкнутое пространство, оградившее меня. Повел зрачками в стороны, вверх, вниз, сколько удалось, — и ничего не увидел. Я лежал в просторной капсуле, наполненной рассеянным светом и тишиной,-будто внутри мыльного пузыря.
«Значит, он все-таки есть — тот свет», — спокойно и равнодушно подумалось мне.
Но тотчас же я вспомнил про веки и про боль в глазном яблоке. Прищурился, различил смутный гребешок собственных ресниц. Зачем бессмертной душе ресницы?
И тут я услышал человеческий голос. Слов, правда, разобрать не мог: говорили на незнакомом языке.
Надо мной склонилось лицо. Пожалуй, это было мужское лицо, хотя полностью я не был в том уверен.
Рядом возникло второе лицо, ничем не отли-чимое от первого. Я зажмурился, а когда снова раскрыл глаза, мужчин стало трое. Один из них что-то произнес. Я отчетливо слышал звуки, но слова были незнакомы. Я даже приблизительно не мог сказать, на каком языке он говорит, но тем не менее понял все.
— Как вы себя чувствуете? Испытываете ли желание жить?
«Чувствую неопределенно. Жить? Не знаю»,хотел сказать я, но не мог пошевелить ни губами, ни языком.