Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В разные годы «Союз Правых Сил» претендовал на статус резервной партии власти, звание конструктивной оппозиции и передового отряда либерального реванша. История СПС — это история развития правой идеологии в постельцинской России: взлеты, падения, попытки найти свое место в формирующейся властной вертикали. Книга писателя и политолога Кирилла Бенедиктова, основанная на многочисленных интервью и анализе партийных документов, является первым в России исследованием политической деятельности СПС за весь период существования этой партии.
отрывок из произведения:
...В августе 1998 года либеральная идеология в России, казалось, потерпела сокрушительное поражение. Под обломками рухнувшей системы ГКО и валютного коридора фактически погибла монетаристская модель экономики, которую на протяжении семи лет пытались внедрять птенцы гнезда Егора Гайдара. Правительство Сергея Кириенко пало, не просуществовав и полугода. Политические элиты, управлявшие страной после 1993 года, лишились кредита доверия не только внутри России, но и за рубежом. Непрочный консенсус, объединявший финансовые и бюрократические кланы ельцинского режима, был сметен внезапно грянувшей бурей.
После того как Госдума дважды отклонила кандидатуру Виктора Черномырдина, предложенную Ельциным на пост премьер-министра, стало ясно, что возврат к прежней стабильности, основанной на сложной системе договоров между группировками и центрами влияния, уже невозможен. Ни один из ключевых игроков прошлых лет, включая самого президента, не обладал достаточными рычагами для управления ситуацией. В этих условиях либералы были вынуждены отступить на второй план и передать полномочия команде кризисных управленцев, которую возглавил государственник и «силовик» Евгений Примаков. Начался недолгий (восемь месяцев), но очень яркий период новейшей истории России, когда либералы были фактически отстранены от управления страной. Действия антикризисной команды Примакова оказались весьма эффективными: ей удалось не только удержать Россию на краю социальной катастрофы, но и стабилизировать экономическую ситуацию в стране. Стали выплачиваться пенсии и зарплаты, резко снизилась инфляция (с 38 до 3 процентов в месяц). Рост промышленного производства с октября 1998 по март 1999 года составил 24 процента. К тому же правительство Примакова позиционировало себя как правительство социального партнерства, что было позитивно воспринято широкими деловыми (финансовыми и промышленными) кругами.
Либералы восприняли эти успехи государственников болезненно: так, в публикациях ГУ-ВШЭ действия правительства Примакова характеризовались как «отход от реформ и сползание к номенклатурно-бюрократическому капитализму». Близкий соратник Анатолия Чубайса Альфред Кох без обиняков называл «примаковщину» коммунистическим реваншем.
В этих условиях были сделаны первые шаги по формированию новой либеральной коалиции, которая могла бы противостоять левым. Первая попытка создать такую коалицию (на основе партии «Демократический выбор России», «ДемРоссии», РПСД и ряда либерально ориентированных губернаторов) была предпринята в ноябре 1998 года.
Любопытно заявление, с которым выступили 14 политиков, вошедших в состав этой коалиции: «В ответ на наглое вмешательство бандитов в политическую жизнь, в ответ на попытки повернуть страну вспять к диктату и распределению, отвечая на звучащие по всей стране требования объединения демократических сил, мы, нижеподписавшиеся, начинаем работу по созданию нового общественно-политического объединения правоцентристской ориентации».
Это заявление дает определенное представление о том, как либералы воспринимали ситуацию осенью 1998-го. Она мыслилась первым этапом общенациональной катастрофы – не столько экономической, сколько политической. Тема реставрации коммунизма вновь, после выборов 1996-го, вышла на первый план. Остро стоял вопрос о способности власти сконцентрировать ресурсы для борьбы с левой оппозицией. В условиях жестокого кризиса либерализма президент и его окружение оказались в непривычной пустоте – не только аппаратной (правительство было в основном левым), но, что немаловажно, идеологической.
Союз либеральной общественности и ряда обеспокоенных усилением государства олигархов привел к падению кабинета Примакова в мае 1999 года. На пост премьер-министра был назначен Сергей Степашин – человек, воспринимавшийся либералами как «свой», несмотря на принадлежность к силовикам.
Лето 1999 года стало летом надежд для либеральной общественности. Предполагали, что Степашин, назначение которого на пост премьера лоббировал Анатолий Чубайс, станет долгожданным преемником стареющего и находившегося не в лучшей форме Бориса Ельцина. Однако этим надеждам не суждено было сбыться. В августе 1999-го, через год после памятного дефолта, Степашин был смещен со своего поста. Неофициально считалось, что он «не выдержал экзамена», то есть не продемонстрировал должной твердости. Премьером стал глава ФСБ Владимир Путин – именно его Ельцин и объявил своим официальным «наследником».
Соперником Степашина выступал глава МПС Николай Аксененко, за которым стояли влиятельные члены ельцинской Семьи. В июле августе 1999 года кандидатура Аксененко всерьез рассматривалась Семьей в качестве следующего президента России. Однако Чубайсу удалось убедить президента не посылать представление в Думу на Аксененко.
Часть либералов восприняла назначение Путина как катастрофу и поспешила выступить против нового премьера. Стал очевидным системный разлом между двумя лагерями либерального фронта: очень условно их можно определить как «правый лагерь» и «лагерь демократической оппозиции». Правый лагерь был гораздо лояльнее действующей власти во многом благодаря тому, что его лидеры были в той или иной степени включены в механизм реального принятия решений в стране. В первую очередь это касается Анатолия Чубайса, бывшего премьера Сергея Кириенко, а также несостоявшегося «наследника» Ельцина Бориса Немцова. В период 1999–2000 годов правый лагерь пользовался идеологической и финансовой поддержкой некоторых олигархов, в том числе Олега Дерипаски. В то же время лагерь демократической оппозиции, лидером которого был Григорий Явлинский, находился в сфере влияния финансовых структур, связанных с Владимиром Гусинским.
«Демократическая оппозиция» в лице «Яблока» сделала ставку на популярного экс-премьера Сергея Степашина, который, однако, из-за личных амбиций Явлинского занял лишь второе место в партийном списке. Целый ряд ошибок, допущенных в период предвыборной кампании, привел к тому, что «Яблоко» получило лишь 5,93 процента голосов избирателей, уступив не только фаворитам гонки КПРФ и «Единству», но и ОВР, СПС и ЛДПР. В то же время правые, сумевшие сформировать коалицию на собственной политической площадке, добились куда более впечатляющих результатов – 8,52 процента голосов избирателей, 33 мандата в Госдуме.[1] Конечно, на фоне КПРФ и «Единства» (24,3 и 23,3 процента) эти результаты не выглядят фантастическими, но в то время они воспринимались как политическая сенсация. Главным результатом выборов стал неожиданный для многих реванш правых, не только поднявшихся после сокрушительного удара в августе 1998 года, но и вернувших себе симпатии значительной части российского электората...
...В августе 1998 года либеральная идеология в России, казалось, потерпела сокрушительное поражение. Под обломками рухнувшей системы ГКО и валютного коридора фактически погибла монетаристская модель экономики, которую на протяжении семи лет пытались внедрять птенцы гнезда Егора Гайдара. Правительство Сергея Кириенко пало, не просуществовав и полугода. Политические элиты, управлявшие страной после 1993 года, лишились кредита доверия не только внутри России, но и за рубежом. Непрочный консенсус, объединявший финансовые и бюрократические кланы ельцинского режима, был сметен внезапно грянувшей бурей.
