Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
«Это книга о об истинных взаимоотношениях Маяковского с Бриками без всякой романтической шелухи. Версия его гибели совершенно неожиданная, и не похожа ни на одну, о которых толкуют исследователи. К смерти его привела отнюдь не «разбившаяся о быт любовная лодка», как принято считать. Поэта втянули в антисталинский заговор. Втянул хороший знакомый Осипа Брика Лазарь Шацкин, вошедший в историю, как основатель комсомола, а также как один из активистов право-левацкого блока наркома Сырцова. Семьи купцов 1 гильдии Брика и Шацкина до революции были весьма дружны. Вот откуда тянется ниточка, которая приведет Маяковского к гибели. А бедная Полонская — всего лишь кукла, которую использовали.
...Роман явился результатом моих многолетних журналистских расследований.»
(Автор)
отрывок из произведения:
...Когда в ноябре 1891 года в семье присяжного поверенного юрисконсульта австрийского посольства Урия Кагана родилась дочь, ее решили назвать Лили. На этом настоял глава семейства, страстный поклонник немецкой поэзии. По его мнению, великий Гете, несмотря на несметное количество возлюбленных, официальных жен и тайных любовниц, через всю жизнь пронес любовь только к одной девушке — к шестнадцатилетней Анне-Элизабет Шенеман из Франкфурта-на-Майне, которая была его невестой, но так и не вышедшей за него замуж. Именно она, по мнению Кагана, вдохновила поэта на самые прекрасные стихи о любви, которые когда-либо рождались на земле, в том числе и на завораживающую элегию «Парк Лили».
— Пусть наша дочь будет музой какого же великого поэта, как Гете, — сказал отец семейства и сентиментально смахнул слезу.
— Пусть! — согласилась супруга и тоже прослезилась.
Елена Юрьевна, как и муж, была такой же страстной поклонницей искусства. Она окончила Московскую консерваторию и давала частные уроки по фортепьяно. Поэтому к стремлению Урия Александровича увековечить в дочери одну из самых прекрасных муз создателя Фауста отнеслась с пониманием.
В последствии имя Лили с ударением на последний слог переименовалось в русскую транскрипцию Лиля.
Девочка росла весьма энергичной. Она была жизнерадостной и невероятно подвижной. Малышку радовало все. Некогда тихий дом еврейской семьи Кагана теперь ежеминутно оглашался звонким смехом. Лиля ни минуту не могла посидеть спокойно. Ей постоянно нужно было куда-то бежать, кого-то спасать, чем-то восторгаться. Излишне добавлять, что родители в девочке души не чаяли. Ее любили все: родственники, знакомые, служанки, кухарки. Даже на улице на нее все обращали внимание. На девочку невозможно было не обращать внимание: тоненькая, изящная, с огромными карими глазами, которые постоянного горели шкодливым огнем. Ее волосы были ярко рыжие, а вид — более чем независимый.
Когда через несколько лет, в семье родилась вторая девочка, которую назвали Эльзой, также в честь героини стихов Гете, старшая сестренка, которой едва стукнула пять, энергично взялась за ее воспитание. Она проявляла такую недюжинную самостоятельность, что мама доверяла дочке пеленание младенца и самостоятельные прогулки по Покровке, на которой жила семья.
Эльза, в отличие от сестры, была чистым ангелом: огромные голубые глаза, вьющиеся белокурые локоны. Она росла ласковой и послушной. Когда улыбалась, все вокруг озарялась. Свою сестру, нянчившую ее с младенчества, Эльза обожала.
— Вот кто будет истинной музой великого поэта, — говорила Елена Юрьевна.
И Урий Александрович соглашался. Эльза, конечно, классическая муза. Но и по поводу своей старшей дочери он не терял надежды. Глава семейства замечал, что его старшая, несмотря на некоторую угловатость, всегда становилась центром внимания мальчиков. «И чем только берет? — удивлялся родитель. — Ведь кости, да кожа…» Но брала она, разумеется, горящими глазами и неистовой радостью к жизни. Когда однажды на новогоднем балу за Лилей в очередной раз увязалась толпа мальчиков, Елена Юрьевна иронично подмигнула мужу:
— Если бы Гете увидел, его бы вдохновило на новую элегию: «Полк Лили».
В гимназии Лиле прощалось все. Она обаяла всех преподавателей, особенно сорокалетнего учителя словесности. Как только девочка входила в класс, глаза учителя словесности делались масляными. Это замечали все: и учителя, и ученики. Только сама Лиля по малости лет еще не осознавала, какой притягательной силой обладает она для мужчин.
Мать заметила, что дочка не любит долго сидеть перед зеркалом, как все девочки. Прихорашиваться было не в ее манере. Особенно она ненавидела тщательно расчесываться и укладывать волосы. Однажды в первом классе гимназии, собираясь на занятия, девочка подошла к зеркалу и вместо расчески взяла ножницы. Не произнеся ни слова, она безжалостно оттяпала свои косы и расплылась в счастливой улыбке. Елена Юрьевну едва не хватил удар. Она кинулась к дочери и принялась ее трясти за плечи.
— Господи, что ты наделала!
— Я хочу быть как все, — ответила Лиля, ничуть не сожалея о содеянном.
Подошла трехлетняя Эльза, взяла со столика ножницы и поднесла к своим божественным кудрям с явным намерением повторить подвиг сестры. Однако мать пресекла революционное намерение малышки.
В четвертом классе, когда волосы снова отрасли и их снова нужно было укладывать вокруг головы, Лиля подговорила весь класс явиться в гимназию с распущенными волосами и таким образом зайти на молитву. Такой поступок в гимназии котировался как революционный переворот. Учитель богословия испытал потрясение и забыл все молитвы. Прибежали преподаватели и директор гимназии. Спросили, что это значит? Девочки ответили: это значит, что они протестуют. И в ультимативной форме потребовали автономии Польши.
Как потом напишет в воспоминаниях сама Лиля Юрьевна, причиной переворота в гимназии послужило то, что у нее были очень тяжелые косы, которые заставляли ежедневно укладывать вокруг головы, и от этого голова болела...
.jpg)
...Когда в ноябре 1891 года в семье присяжного поверенного юрисконсульта австрийского посольства Урия Кагана родилась дочь, ее решили назвать Лили. На этом настоял глава семейства, страстный поклонник немецкой поэзии. По его мнению, великий Гете, несмотря на несметное количество возлюбленных, официальных жен и тайных любовниц, через всю жизнь пронес любовь только к одной девушке — к шестнадцатилетней Анне-Элизабет Шенеман из Франкфурта-на-Майне, которая была его невестой, но так и не вышедшей за него замуж. Именно она, по мнению Кагана, вдохновила поэта на самые прекрасные стихи о любви, которые когда-либо рождались на земле, в том числе и на завораживающую элегию «Парк Лили».
