Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Главный герой повествования — Богдан Хмельницкий. Автор изображает события приведшие к великому историческому акту воссоединения Украины с Россией. Трагическое время, контрастные характеры действующих лиц воссозданы уверенной рукой известного писателя, знатока XVII века.
отрывок из произведения:
...Черное дерево блистало. Пылали огромные свечи. Языки огня отражались на потолке, на стенах, шевелились купальскими цветами под ногами. По углам залы стояли шкафы величиной с хату. В каждом по нескольку дюжин перемен серебряной столовой посуды. Широкий длинный стол, такой же черный и блестящий, как вся комната, со свечами в серебряных, очень высоких канделябрах, ждал гостей. Из угощений был поставлен один только хлеб в серебряных хлебницах, покрытых тонкими белыми салфетками.
В ожидании обеда гости собрались в кабинете хозяина. Князь Иеремия представил им своего племянника.
— Ясновельможные паны, прошу любить и жаловать. Князь Дмитрий Вишневецкий. Он у нас редкий гость, большую часть года живет в Молдавии. Уж что тут причиной, не знаю: то ли молдавский виноград сладок, то ли молдавские княжны притягательней полек, то ли это зов нашей крови. Моя бабушка — молдавская княжна, из дома Могил.
— Ах, что вы говорите, князь! — воскликнул Дмитрий, вспыхивая. — Какие бы крови во мне ни были, я — поляк!
— Славно сказано! — Седоусый воин, с белым жестким оселедцем, словно бы свитым из конского хвоста, вскочил на ноги, распахнул руки. — Позволь обнять тебя, князь.
И обнял.
— Комиссар Войска Запорожского пан Шемберг, — представил князь Иеремия.
— Вишневецкий.
— Стефан Потоцкий, — поднялся из кресла высокий, красивый, очень молодой и безмерно счастливый человек.
— Вишневецкий!
— Хребтович! — Зверские усы, зверские торчащие брови, лицо в шрамах.
— Вишневецкий! — более звонко, с большим отчаяньем называл себя князь Дмитрий, принимая шута горохового за великого рыцаря.
— Сенявский! — Этот ясновельможный пан был толст, лицом мягок, глазами ласков и доверчив.
— Вишневецкий! — отчеканил князь Дмитрий, смелея, хотя Сенявский-то и был самой крепостью и гордостью оружия Речи Посполитой.
— Чарнецкий!
— Любомирский!
— Лянцкоронский!
Как удары барабана, как золото литавр — фамилии, фамилии. Слава Польши, сила Польши, бессмертие Польши!
Князь Дмитрий хмелел от музыки имен и от того, что его имя никому не уступало ни славой, ни могуществом.
Церемония знакомства закончилась, и князь Иеремия объявил, что сегодня застолье будет мужское, княгиня Гризельда нездорова. Гости сделали вид, что известие их опечалило, но зато все заметно расковались. Пошли разговоры об охоте, посыпались истории любовных интрижек, перемывали косточки канцлеру, воеводам, каштелянам и самому королю.
Пан Хребтович, зная, как лучше всего угодить князю Иеремии, подлил в разговор горючей смеси.
— При шведе Зигмунде поляки клали головы, добывая шведу шведскую корону. Владиславу мы добывали московскую корону, а Марии де Невер будем добывать турецкий тюрбан.
— Стоит ли ворошить прошлое? — поморщился комиссар Шемберг. — Сейм не позволил королю Владиславу начать войну с Турцией, и король послушно распустил наемников.
— А войско было набрано на средства королевы. На ее приданое. Пропали денежки! — расхохотался пан Хребтович.
— Что же тут веселого? — пожал плечами Шемберг. — Теперь королева затаила обиду на все шляхетское сословие.
— Королева получила урок, — возразил князь Иеремия. — Она должна раз и навсегда запомнить, что она королева не над москалями, где бояре называют себя холопами царя, и не во Франции, где дворцовая свора может плести любые интриги вопреки чаяньям дворянства и народа и где все почитают за счастье назвать себя слугой его величества. Мария де Невер — королева в Речи Посполитой, а это значит, что их величества обязуются быть слугами шляхты. Король необходим шляхте для устройства внутренней жизни. Для гармонии. Для того, чтобы шляхта занималась важными жизненными делами государства и была освобождена от тяжкого креста борьбы за личную власть.
— Князь! — воскликнул юный Дмитрий. — Неужели вам никогда не хотелось видеть на престоле поляка?
— Но разве можно желать того, что противно конституции? Горькую чашу и до самого дна выпьет тот поляк, который божьей волей очутится на золоченом стуле, называемом троном. Случись это — все будут несчастны: народ, шляхта, магнаты и сам король.
— Но почему?
— А потому, что для короля-пришельца мы все — чужие. Он не схватится за саблю, чтобы отомстить за какую-нибудь ничтожную обиду. Он не оттолкнет от себя Вишневецких только потому, что они князья русские, и не приблизит к себе Собесских только потому, что они поляки. Для короля-пришельца все мы на одно лицо: мазуры, русские, куявяки, краковяки…
...Черное дерево блистало. Пылали огромные свечи. Языки огня отражались на потолке, на стенах, шевелились купальскими цветами под ногами. По углам залы стояли шкафы величиной с хату. В каждом по нескольку дюжин перемен серебряной столовой посуды. Широкий длинный стол, такой же черный и блестящий, как вся комната, со свечами в серебряных, очень высоких канделябрах, ждал гостей. Из угощений был поставлен один только хлеб в серебряных хлебницах, покрытых тонкими белыми салфетками.
