Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Аналогов этой книги не было и еще долго, видимо, не будет. Это – настоящая информационная бомба – по историческим фактам, по прогнозам о том, что нас ждет, по техничным решениям, которые позволят нашей стране сделать рывок в будущее. Авторы ищут стратегии на планете, порядком истоптанной тактиками, и находят их даже на 1/6 части суши… Просим каждого, кто взял в руки эту книгу, прочитать ее целиком. Тогда появится надежда, что будущее у нашей страны все-таки есть. Книга направлена первым лицам России и нескольких сопредельных государств.
отрывок из произведения:
...Публицисты и историки XIX века говорят о троих российских стратегах, проявивших себя в войне с Наполеоном. Современные работы предпочитают выделять двоих. Но один из них и доселе оценён далеко не в полной мере. Хотя именно Михаилу Богдановичу Барклаю де Толли посвящено стихотворение Пушкина «Полководец», откуда взяты строки эпиграфа.
Несомненно лучшим тактиком той эпохи был Наполеон Карлович[1] Бонапарт[2]. Разве что Александр Васильевич Суворов мог надеяться разбить его в полевом сражении[3]. Лучший же ученик Суворова Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов на вопрос одного из младших своих домочадцев «Неужели надеетесь разбить Наполеона?» ответил обдуманно: «Разбить не надеюсь, но обхитрить – думаю, что смогу». По части ведения отдельного сражения Наполеону не было равных. Кутузов мог надеяться, разве что, выстоять под его ударами.
Вдобавок французские войска были лучше русских по боевому опыту: с 1792-го страна воевала со всей Европой. И в этих сражениях отработала множество новых тактических приёмов, высокоэффективных, как любая военная новинка (так, построение глубокой колонной вместо ровной стрелковой цепи упростило маневрирование на пересечённой местности, хотя и повысило уязвимость войск для артиллерийского огня – но тогда никто лучше самих французов не умел массировать этот огонь). Да и снабжались французы лучше. Император искоренил армейских казнокрадов самыми свирепыми способами – включая смертную казнь не на новомодной гильотине и даже не положенным военнослужащему расстрелом, а через повешение. Российское же казнокрадство процветало ещё тогда без всяких препятствий. В результате, например, в одном из походов солдаты под командованием Леонтия Леонтьевича Бенигсена питались в основном сырой мёрзлой картошкой.
Вдобавок незадолго до вторжения Наполеона в русской армии разгорелся очередной раунд традиционных интриг. Причём ключевую роль в них играл сам император Александр I Павлович Романов. Он оказался на троне в результате убийства заговорщиками его отца Павла I Петровича и, понятно, не желал, чтобы и на него нашёлся заговор. Поэтому старательно организовывал грызню между своими приближёнными. В частности, давал им пересекающиеся полномочия: система сдержек и противовесов придумана за многие века до Бориса Николаевича Ельцина.
Кстати, судьба императора Павла заслуживает отдельного рассмотрения здесь, хотя бы, потому, что изрядно повлияла на все последующие взаимоотношения России с Францией. Ведь сам Павел дважды, говоря современным языком, поменял политическую ориентацию (в смысле отношения к Франции).
В момент воцарения он относился к Франции очень тепло – просто назло покойной маме: та восприняла французскую революцию в целом весьма неодобрительно, а уж казнь законного короля и вовсе вызвала её негодование. Павел же в бытность свою наследным принцем успел поездить по Европе, проникся модными тогда идеями свободы, равенства и братства. Да на это наложилась ещё и неприязнь к маме, десятилетиями державшей его в стороне от законного трона (по тогдашнему праву и обычаю она могла считаться разве что регентшей, обязанной передать трон сыну сразу по его совершеннолетии). Павел успел возненавидеть едва ли не всё, что она делала. И стал искать пути сближения с Францией просто назло покойнице.
Но тут Наполеон совершил одну из множества ошибок своей политической стратегии. При всех своих несомненных военных и хозяйственных талантах он отродясь не бывал дипломатом. И по дороге в Египет в 1798-м захватил остров Мальта. Просто потому, что ему был необходим промежуточный опорный пункт на пути снабжения экспедиционного корпуса. Но изгнанные оттуда рыцари обратились за поддержкой к императору Павлу, уже заслужившему репутацию последнего рыцаря Европы. Захват Мальты, дотоле ничем не угрожавшей Франции, Павел счёл деянием неблагородным и заслуживающим наказания. Он тут же вошёл в антифранцузскую коалицию и направил опального (за близость к императрице Екатерине и неприязнь к павловским реформам вооружённых сил в прусском стиле) Суворова зачищать Италию от французов. Вскоре боевые действия перешли на территорию Швейцарии.
Здесь наложились друг на друга сразу несколько сюжетов.
Гений Суворова, отточенный десятилетиями сражений в причерноморских степях (с эпизодическими боями на северо-востоке Европы), совершенно не был отшлифован условиями серьёзно пересечённой местности. Суворов спланировал швейцарскую кампанию в том же стиле, какой принёс ему бесчисленные победы в кампаниях против Турции. Между тем особенности движения в горах совершенно иные. Там одинаковые расстояния требуют иной раз времени, различающегося во многие разы. Синхронизация движения двух русских и двух австрийских отрядов нарушилась, и французы получили возможность бить их по частям. Если бы австрийцы заранее предупредили Суворова об этой особенности прекрасно изученного ими театра военных действий или хотя бы обеспечили войскам надлежащее снабжение и организовали точки промежуточных стоянок для новой синхронизации маршей, осложнений не возникло бы. Но союзники самоустранились и от снабжения, и от планирования. Ошибка Суворова, не исправленная вовремя, стала роковой. Правда, ему удалось вывести из Швейцарии неожиданно большую долю войск. Преследовавший его генерал (и будущий наполеоновский маршал) Массена говорил, что отдал бы все свои победы за такое отступление, тем не менее, провал был налицо – и налицо была вина союзников: и за саму идею переброски русских войск в Швейцарию для замены уходящих австрийцев, и за дезорганизацию похода. Австрийцы поступили абсолютно непорядочно и в политическом, и в военном смысле...
...Публицисты и историки XIX века говорят о троих российских стратегах, проявивших себя в войне с Наполеоном. Современные работы предпочитают выделять двоих. Но один из них и доселе оценён далеко не в полной мере. Хотя именно Михаилу Богдановичу Барклаю де Толли посвящено стихотворение Пушкина «Полководец», откуда взяты строки эпиграфа.
