Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Едва ли найдется в русской средневековой истории фигура более отталкивающая и, казалось бы, менее подходящая для книжной серии «Жизнь замечательных людей», нежели Малюта Скуратов, в документах именуемый Григорием Лукьяновичем Скуратовым-Бельским. Самый известный из опричников Ивана Грозного, он и прославился-то исключительно своим палачеством, да еще верностью своему государю, по единому слову которого готов был растерзать любого, на кого тот укажет. Изувер, душегуб, мучитель — ни один из этих эпитетов не кажется чрезмерным, когда речь идет о нем. Число его жертв исчисляется сотнями, хотя для того, чтобы оставить столь черный след в истории, достаточно было бы и одной — святителя Филиппа, митрополита Московского, собственноручно задушенного им в келье Тверского Отроча монастыря. И тем не менее его биография неизменно притягивает к себе внимание — и не одних только любителей истории, но и любителей «жареного», падких до исторических сенсаций или ищущих в нашем прошлом подтверждений собственных домыслов о якобы извечной тяге русского народа к кнуту и дыбе. Так каким же был Малюта в действительности? Что достоверно известно о нем? И какие уроки можно извлечь, знакомясь с его биографией? Об этом рассказывает автор книги, историк Дмитрий Михайлович Володихин, скрупулезно изучивший все сохранившиеся свидетельства как о самом Скуратове-Бельском, так и о России его времени.
отрывок из произведения:
...О Григории Лукьяновиче Скуратове-Бельском по прозвищу Малюта известно до крайности мало достоверного.
Большая часть его жизни сокрыта от взоров потомков. Видна только финальная ее часть, да и та — лишь благодаря опричнине. Вне опричнины он никто и ничто. С прекращением опричнины завершается и его жизненный путь: от момента, когда последние опричные учреждения исчезли, до дня, когда сгинул Малюта, прошло всего несколько месяцев. Григорий Лукьянович — порождение опричнины в полном смысле этого слова.
Источники по истории военно-служилого класса России в XVI веке в сумме своей напоминают решето с крупноячеистой сеткой. Всякий сколько-нибудь значительный «служилый человек по отечеству» не пролезает в эти большие ячейки, оставаясь лежать на дне, а служилая мелочь проходит сквозь них, как вода.
Чем вооружен историк, занимающийся биографией русского дворянина XVI столетия?
Он может использовать записки иностранцев, родословцы, русские летописи, поминальные синодики и разнообразные «приказные» документы. Но даже если собрать их воедино, результат выйдет скудный.
Иноземцы упоминают главным образом либо наиболее крупных вельмож, либо тех, кто находился на дипломатической службе и по роду деятельности общался с подданными иных государей.
Великокняжеские, царские и митрополичьи летописи XVI века — грандиозные творения. Порой их называют «историческими энциклопедиями», и это не преувеличение. Многотомные, чрезвычайно обстоятельные, порой украшенные миниатюрами летописные своды того времени — вершина русского летописания в целом. Вот только на их страницах относительно редко попадаются имена рядовых служильцев. Внимание летописца в основном сфокусировано на деяниях государя, служилой знати, архиереев, монастырского начальства и святых. Существуют, конечно, так называемые «частные», неофициальные летописцы, но тут уж как повезет: упомянет летописец того или иного дворянина, не упомянет ли, зависит от многих причин.
Любопытен сам факт того, что аристократы и простые «служилые люди по отечеству» занимались составлением летописцев. Это была единственная и довольно странная форма «мемуаров», доступная русскому дворянину того времени. Лишь князь Андрей Курбский, сбежавший в Литву, написал нечто вроде воспоминаний, названных им «Историей о великом князе московском» (одну из частей «Истории» сам автор откровенно называл «кроникой»). Русская культура XVI столетия знала летописание, жития, «хожения» (своего рода литературные отчеты о путешествии или паломничестве), «сказки»{1}, а вот дневники и мемуары не были ее частью. Но тогда где же те летописные памятники, которые были написаны русской знатью и русскими дворянами?
До наших дней дошли считаные единицы подобных сочинений. Почти ничего. Да и сами авторы порой не очень стремились их обнародовать. Так, английский торговый агент Джером Горсей сообщает, что ему удалось завоевать доверие одного пожилого вельможи — князя И. Ф. Мстиславского, и тот решился показать иноземцу составленные им секретные «хроники». Надо полагать, мнение, высказанное в летописи представителем одного из влиятельных аристократических родов, могло вызвать вражду со стороны других знатных семейств или же самого монарха… К широкой популярности, думается, стремились очень немногие летописцы из среды «мужей брани и совета».
Родословцев известно великое множество. По большей части они сообщают сведения о знатнейших родах царства. Но даже если в них найдется информация о «худом» или «захудалом» роде, то это всего лишь генеалогия, порой неполная. В родословцах содержится мало фактов о жизни и деятельности дворянина. Оттуда можно черпать данные главным образом о его предках, потомках и близких родственниках.
Документы церковного происхождения могут рассказать о том, когда ушел из жизни тот или иной дворянин (ясно из поминального синодика), да еще, пожалуй, что он пожертвовал Церкви (видно по так называемой «вкладной книге»). Иные известия отыскать там мудрено.
Наконец, документы государственные. Огромная проблема состоит в том, что большие пожары 1571, 1611 и особенно 1626 годов почти полностью уничтожили архивы центральных учреждений. То, что осталось от прекрасно налаженной системы делопроизводства, в лучшем случае, можно назвать ошметками. От середины XVII столетия и, разумеется, от более поздних времен дошли до наших дней миллионы документов. А вот XVI век ими воистину беден. Да что там беден — нищ, как Иов! Если представить себе в виде огромной, сложной, многоцветной мозаики всю сумму документов эпохи Ивана Грозного, то ныне от той мозаики ученые располагают одним фрагментом смальты из двадцати… А может быть, из ста. По землеописаниям и разного рода грамотам иногда можно отследить отрывочные сведения о том, какими поместьями владел тот или иной служилец государев. По бумагам Посольского приказа (как именовалось тогда дипломатическое ведомство) — участвовал ли он в какой-либо внешнеполитической деятельности.
Вот, собственно, и всё.
Существует лишь один источник XVI века, по-настоящему богатый персональной информацией о русских дворянах и аристократах. Это — разрядные книги.
Большая часть того, что известно о Малюте Скуратове, почерпнуто именно оттуда...
...О Григории Лукьяновиче Скуратове-Бельском по прозвищу Малюта известно до крайности мало достоверного.
