Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Николая Эдуардовича Гейнце можно без сомнения отнести к забытым художникам слова. Талантливый русский прозаик, журналист, драматург пользовался громадной популярностью у читающей публики в конце XIX — начале XX «века. Николай Эдуардович Гейнце, автор целой библиотеки исторической остросюжетной беллетристики, был известен всей читающей дореволюционной России.
отрывок из произведения:
...Было четыре часа пополудни второго дня Святой недели.
В одном из громадных домов Офицерской улицы, во дворе, в убогой комнате, отдаваемой «от съемщика», сидел на сильно потертом, но когда-то обитом американской клеенкой, покосившемся, видимо, от отсутствия одной ножки, диване «куплетист» одного столичного увеселительного заведения Федор Николаевич Дождев-Ласточкин.
На столе, стоявшем перед диваном и покрытом цветной скатертью, кипел позеленевший от времени самовар и между чайной посудой стояли бутылка водки, рюмка, тарелка с хлебом и довольно значительных размеров куском ветчины. Тут же лежали разбросанные деньги: две радужных и объемистая пачка мелких кредитных билетов.
У стены, около двери комнаты, убранство которой дополняли несколько разнокалиберных легких стульев, железная кровать с убогой постелью и небольшой комод, на котором красовалась шелковая шляпа-цилиндр, стояла в почтительной позе высокая худая старуха с хищным выражением лица квартирная хозяйка, известная между ее жильцами под именем «Савишны».
— За мной за два месяца и четырнадцать дней, следовательно, по первое мая за три месяца, — говорил Дождев-Ласточкин.
— Точно так-с, — отвечала Савишна, пожирая глазами лежавшие на столе кредитки.
— За три месяца, значит, будет всего тридцать шесть рублей получите, — отсчитал он ей деньги и подал.
Старуха дрожащими руками приняла деньги и тщательно их пересчитала.
— Очень вами благодарны... Таперича, значит, мы по первое мая в расчете.
— То-то, а вчера ругаться да мировым стращать... Ах ты, старая карга, Бога бы побоялась, — для такого праздника.
— Уж не осудите: такое наше рукомесло, — сделала сконфуженный вид старуха и поспешно удалилась из комнаты.
Федор Николаевич остался один.
— Вот они, голубушки, — положил он руку на лежащие на столе деньги, и почет и уважение, и талант, и гений — все в них, — задумчиво произнес он и, налив себе рюмку водки, начал резать ветчину.
Дверь комнаты распахнулась и в нее не вошел, а буквально влетел товарищ Дождева-Ласточкина по сцене, «рассказчик из народного быта» того же увеселительного заведения, Антон Антонович Легкокрылов.
— Дома и пирует... Ба, да ты Калифорнию, кажется, открыл, — увидал он лежавшие на столе деньги.
— Здравствуй, — подал Федор Николаевич руку приятелю, — садись... Сперва чаю или водки?
— Конечно, последней, — заявил Легкокрылов.
Федор Николаевич выпил налитую рюмку, закусил и, наполнив ее снова пододвинул к усевшемуся за стол Легкокрылову, а затем собрал со стола деньги и сунул их небрежно в боковой карман пиджака...
...Было четыре часа пополудни второго дня Святой недели.
1 кб
1 кб