Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Исторический роман В.И.Язвицкого посвящен жизни и деятельности князя Ивана Васильевича (1462-1505), правнука Дмитрия Донского, вошедшего в историю с именем Ивана III. В результате его напряженной деятельности великое Московское княжество превратилось в Московское государство, а сам он по праву принял титул Государя Всея Руси.
Вторая книга повествует об отроческих годах Ивана III.
отрывок из произведения:
...Зима этот год ранняя. За месяц до Екатерины-санницы зимник почти уж наладился, а люди надели полушубки и валенки. Волга близ Твери и Кашина тоже стала уж в октябре.
По дворам давно уж сороки скачут и стрекочут, в садах звенят синицы, возле околиц щебечут в бурьяне чижи и щеглы, а в бузине и рябине, склевывая ягоды, мелькают красногрудые снегири и нарядные свиристели.
Хотя настоящих морозов и нет еще и дни погожие и ласковые, все же снег крепко лежит и не тает. На снегу же вот и братчины в Волоке Ламском собираются. Празднуют мужики посадские свой храмовый праздник — именины своей церковки в день Параскевы Пятницы.
Пир уже с утра пошел и был везде уж в полпира, как произошло замешательство. Прискакал из Твери боярский сын Бунко, Семен Архипыч, с дружиной своей из десяти конников, а из Москвы прибежал сам-пят с товарищами Ермила-кузнец.
Еще до войны с Шемякой, вскоре после пленения князя великого, когда Улу-Махмета на Москву ждали, верховодил этот Ермила в смуту московскую, бояр да гостей богатых, что бежать тогда вздумали, в железы ковал. Теперь же он к Бунко пристал, — знал он Семена Архипыча, когда тот еще князю служил великому.
Пошли они оба со всеми своими воинами по Волоку мужиков посадских корить и стали у самой большой братчины в овражке возле речки Городенки, что в Ламу впадает. Врыты здесь в землю столы и скамьи тесовые, а чаны великие с пивом стоят близ родника быстрого и незамерзающего. Тут, у воды, и пиво варят, и яичницы на всю братию стряпают, а чуть поодаль пляшут.
Подошли к столам приезжие, шапки сняли, на восток помолились, поклонились всем в пояс.
— Хлеб-соль да мирная беседушка, — сказал Бунко.
— Ехали в домок, — добавил кузнец, — да свернули на дымок.
Из-за стола встал выборный староста братчины и, поклонясь, молвил ласково:
— Просим к нашему хлебу-соли, на столе все братское.
— Честь и место, — поддержали старосту другие, потеснившись на лавках, — а за пивом и посылать нечего — рядышком… Но гости не садились.
— Нету, други, — громко сказал Ермила-кузнец, — спасибо за ласку, не до пиров нонечко! Не время пирам-то. Нет ведь ни масленой, ни Кузьминок, ни Михайловщины, ни Никольщины, а у вас везде пьяным-пьяно на братчинах… Дерзко Гриша, Горшени сын, запьянцовский парень, посмеялся ему:
— Нам бы токмо братчину да пиво с брагой пить! А ежели и праздника божьего нету, то и свой праздник — перенесенье порток с гвоздка на гвоздок — отпразднуем!
— Слух есть, — продолжал кузнец, хмуря брови, — Мангутек, казанский царь, рать на нас готовит… — Не трепли языком-то, рыжий черт! — с досадой перебил его Гриша. — Знай свою ссыпь плати, всего-то с кажного по четыре деньги, а там и ешь, и пей, и веселись, сколь хошь! Братчина наша веселая, хоша староста грозной да строгой… — Помолчи сам-то, — рассердился кузнец, — дай дело баить! Насосался, яко грецкая губка!..
Гриша вскочил и, бросившись на Ермилу, закричал гневно:
— Ах ты, рвань кабацкая! Я те покажу губку, рыжий черт!
Кузнец усмехнулся, схватил его одной рукой поперек стана за кушак, поднял вверх и швырнул прочь, словно котенка. Упал Гриша на землю, встать не может, еле на карачках ползет, охает.
— Ну, Гришуха, четверней поехал! — крикнул кто-то смеясь, и все захохотали.
...Зима этот год ранняя. За месяц до Екатерины-санницы зимник почти уж наладился, а люди надели полушубки и валенки. Волга близ Твери и Кашина тоже стала уж в октябре.
